Резкость его оценок очаровывает, взгляды на искусство провоцируют, но вынуждают соглашаться. Диапазон воплощённых образов любопытен: от опустившегося маргинала до гламурного гуляки. Владимир Епифанцев сегодня – счастливый отец двоих детей и востребованный актёр. С корреспондентом «Недели» Виктором Мартынюком актёр и режиссёр Епифанцев порассуждал о современном зрелище и своём месте в нём.

— Ваша кинокарьера началась несколько необычно и даже скандально – с участия в картинах Светланы Басковой, которые и в «лихие 90-е» просто шокировали своей запредельной натуралистичностью.

— В то время  я был свободен от всего — от семьи, от бытовых проблем, ну и от денег. Поэтому действовал по принципу «я там, где меня терпят». А тех, кто меня не терпит, я искренне не понимал. Что же касается Басковой, то в то время я уже плотно занимался андеграундом в музыке, в театре и в видео. Да и времени было навалом.

Её фильмы – это художественное психоделическое исследование. Это не то кино, как его понимает широкий зритель. Оно снято по законам театрального этюда. Всё, что мы там делали – чистой воды импровизация:  актёру даётся задание,  он его выполняет. И уж карьерой это никак не назовёшь. Карьера делается там, где есть денежные знаки. А у Светланы Басковой их не было.

— Театр для вас – место работы или нечто большее?

— Для меня театр всегда был и остаётся местом для исследований. Это как лаборатория. Это продолжение художественных воплощений, которые могут иметь место на холсте, в музыке. Сцена – очень удобное место, которое позволяет воплотить все формы искусства. Я в театре могу создать для себя комфортную среду, как для человека в некоторой степени религиозного. Ведь театр – это религия со своим набором ритуалов, заклинаний и молитв.

— Вас не задевает, когда пишут, что, мол, Владимир Епифанцев – это «треш»-культура?

— «Треш» — это явление, зародившееся в Америке в условиях  ограниченности и несвободы социума. Эдакая форма сатиры на пошлость и обыденность. И делают «треш» люди достаточно тонкие, образованные. Мы всё это позаимствовали очень поверхностно и упрощённо.  Если б я был  реальным представителем российского «треша» и как-то от этого страдал, то может быть меня такой ярлык и задевал. А поскольку я к «трешу» себя не отношу — что про меня говорит толпа,  меня совсем не волнует.

— Как вам, такому внешне цивильному, удалось так убедительно перевоплотиться в зека в «Зелёном слонике» или в «Фартовом»?

— Если я чувствую, что роль сложная – устраиваю дома собственные «кинопробы» на видеокамеру, ищу образ, советуюсь с женой, которая меня критикует. Если Настя (Анастасия Введенская – «Неделя»), меня хвалит – роль точно складывается, и я смело иду на съёмочную площадку.

—  А какой он — «идеальный Владимир Епифанцев» — для собственной супруги?

—  О, это большая загадка для меня! Да и для всех женатых мужчин. Задача любой женщины – превратить мужчину в раба. Независимо от состоятельности её избранника. Не так греют шубы и автомобили, как само понимание того, что он у твоих ног.

—  Остался ли в России такой режиссёр, с кем вам просто интересно самому было бы поработать, даже за небольшие деньги?

— Никита Михалков. Он большой профессионал и замечательно работает с артистами.

— А вы уже посмотрели его «Утомлённые Солнцем-2»?

— Да. Впечатления противоречивые. Я долго ждал этот фильм, поскольку действительно считаю Михалкова мастером, пусть мне и не близка его эстетика. Но мне нравится его органичность в режиссуре. И я не думаю, что «Утомлённые Солнцем» при всех своих недостатках заслуживают ТАКОГО нападения, которое доводит некоторых критиков до исступления и абсурда. Ну, может быть, сейчас что-то не получилось, но это не даёт никому права так оголтело выпячивать свою недалёкость, тупость или личные проблемы.

—  Достанется ли этому фильму «золотая пальмовая ветвь» на сей раз?

— Канны –  место довольно странное: сегодня мы дружно любим чилийское кино, завтра будем любить румынское, послезавтра китайское… Хотя нет, оно у них в законе, они его любят стабильно. Ну, а потом дойдёт очередь до русского кино. Получился сам фильм или нет – уже не так важно. Достаточно странная эта помойка.

— Ну, будем надеяться, что новый «тарантино» не заберёт главную награду у Никиты Сергеевича, как это случилось с первыми «утомлёнными»…

—  Первые «Утомлённые Солнцем» были, конечно, хороши. Но «Криминальное чтиво» — это тогда было просто революционное кино. Там было абсолютно всё новое.

—  Понятно. Вы — революционер от искусства.

—  Я отношусь к любой революции, как к движущей силе. Человек, уже рождаясь, приобретает инстинкты революционера. Борется за свою жизнь, за права, за комфорт в этом мире. Это нормальное состояние любого здорового не зомбированного человека.