Свое 40-летие творческой деятельности в мае 2002 года  эстрадно-оперный мэтр Муслим Магомаев встретил в  Запорожье, где   вместе с женой Тамарой Синявской  рассказал о некоторых небезынтересных деталях своей богатой событиями личной и творческой жизни. Вот как это было

— Муслим Магометович, юбилеи — дело хлопотное, и, должно быть, вы уже сегодня всерьез заняты проблемой, как бы поярче провести свой праздник в Москве?

Магомаев: — Отмечать придется. Причем и в Москве, и в Баку: есть спонсоры, которые хотят организовать эти мероприятия. Я бакинцам говорю, если хотите сделать мне подарок, пожалуйста. Только скажите, когда надо приехать. Каждую свою «пятилетку» я отмечаю за столом, приглашаю любимых артистов, зачастую драматических, певцов, певиц. Кто хочет спеть — поет, кто не желает — сиди, веселись, отдыхай.

— Как вы относитесь к современному шоу-бизнесу?

Магомаев: — Шоу-бизнес был и раньше. Просто он по-другому назывался. Раньше шоумен работал на карман государства, а сегодня — на карман тех, кто в нем участвует.

Синявская: — Для меня шоу-бизнес — просто красивое название. Мы с Муслимом относимся к тем певцам, которые сначала поют, а потом думают о том, что за это должны платить деньги. Проработав столько лет в Большом театре, я никогда не задумывалась — шоу это или не шоу. Это просто искусство, которому посвящены наши жизни.

— Тамара Ильинична, ваш уход из Большого театра прошел как-то незаметно. Даже тихо…

Синявская: — Стоп! Стоп! Откуда у вас такая информация?

Магомаев: — Наверное, роетесь в Интернете?

Синявская: — Впервые об этом слышу. Недавно я пела «Царскую невесту». Так что из театра пока не ушла.

Магомаев: — Я говорю ей: «Уходи!».

Синявская: — Несколько раз я подавала заявление. Из моего поколения никого уже в театре не осталось, чувствую себя каким-то монстром. Поэтому действительно хочу уйти, но с достоинством и без шума.

— Ваши совместные концерты — это правило или исключение?

Синявская: — Были исключения, теперь — почти правило. Нам так удобнее. Муслим прекрасно аккомпанирует, и время для репетиций сокращается, поскольку все это мы можем делать дома.

— Есть сегодня молодые исполнители, которым вы оказываете помощь?

Магомаев: — Нас часто спрашивают о Коле Баскове… Когда ему было 19 лет, отец привел его к нам, просил прослушать. Согласился без особого желания. Ладно, думаю, послушаем очередного. А когда Коля запел, у нас перепонки полопались. Ну, — говорю, — доброго пути!

Синявская: — У Коли хорошие данные по всем параметрам. Мы с Муслимом были в театре на спектакле «Евгений Онегин». Коля был ничуть не хуже остального состава, а в некоторых случаях даже и лучше. Он пел Ленского. Я слушала Ленского, начиная с Сергея Яковлевича Лемешева, с которым спела в его последнем спектакле.

— Вы когда-нибудь ощущали, что слава вам в чем-то мешает?

Магомаев: — Глупости это все! Слава мешает дуракам. Но не мешает тем, кто всегда остается самим собой. Это те же Лев Лещенко, Иосиф Кобзон. Какие они были в молодости, такими и остались.

— Они ваши друзья?

Магомаев: — В наше время каждый занят своим делом, так что друзьями заниматься некогда. Но если придется кого-то пригласить в узкую компанию, я приглашу этих людей.

— Вы пристрастны к крепким напиткам?

Магомаев: — Тома вообще не употребляет спиртное…

Синявская: —… а он — и за того парня!

— А что за случай был у вас за границей с драгоценностями?

Магомаев: — Шахиня Ирана приехала в Баку. Ей понравилось, как я пою. Она решила показать меня шаху и рассказала ему, что есть такой певец. Я получил приглашение на коронацию шаха. Наш родной Госконцерт артистам платил копейки, а сам грабастал колоссальные суммы. Вот они мне перед поездкой и говорят, что если во дворце шаха заплатят деньги, должен себе взять столько-то, а остальное отдать им. Я говорю: «Вы что, с ума сошли?» Они мне: «Вам предложат, вы обязаны взять».

Ну, ладно, поехал. Мне дали увесистый пакет с деньгами. Я его возвращаю обратно, говоря, что восточные люди в гостях денег не берут. Тогда иранский шах осыпал меня драгоценностями! Подарил целую шкатулку с золотом и огромный ковер. На таможне остановили и говорят, что ковер вывозить нельзя. А там, естественно, стоял представитель шаха. Я им: «Хорошо, забирайте. Сейчас я скажу представителю шаха, чтобы отправили ковер назад». Тут пришел какой-то главный, о чем-то там советовались, потом сказали: «Ладно, вези домой».

Ну а когда шах второй раз пригласил, меня не пустили из-за концерта, где я должен был выступать. Решили, что Брежнев может спросить, где Магомаев. Он меня действительно очень любил и всегда спрашивал: «Магомаев будет?»

— В дальнее зарубежье часто выбираетесь?

Магомаев: — С удовольствием езжу только в Париж, Германию, Италию. Но самый комфортный отдых в России и Азербайджане.

Синявская: — Раньше мы выезжали на Запад, чтобы поменять там свой гардероб. В то же время побывали во многих музеях мира. Теперь, бывая в этих странах, я сразу вспоминаю: в этом соборе уже была и в этом музее тоже была.

— Тамара Ильинична, как вы относитесь к поклонницам мужа?

Синявская: — Я ведь артистка, и Муслима воспринимаю не только как мужа, но и как артиста. Ему и теперь раз в неделю поклонницы приносят цветы. Бывают и звонки, и письма. Я не понимаю тех жен, которые от этого страдают. Значит, они не очень доверяют своим мужьям. Аплодисменты, цветы, поклонники — это подпитка. Самое главное, как он себя ведет. В этом отношении Муслим не изменился: он тогда бегал от них и сейчас бегает. Он человек, не при нем будь сказано, скромный. Мы понимаем друг друга с полуслова, но трения бывают.

— Кто первый идет на уступки?

Синявская: — По-разному бывает, но он мудрее меня.

Магомаев: — Я просто ухожу в другую комнату, а она бежит за мной и высказывает то, что не договорила.

— Случается, известные композиторы и артисты становятся министрами. Как вы к этому относитесь?

Магомаев: — Удивляюсь, откуда у этих людей административная жилка. Я давно мог бы стать директором театра, министром культуры. Но я не могу долго сидеть на одном месте. А потом у меня даже близко нет таланта организатора. Поэтому я занимаюсь музыкой, пока у меня еще есть силы, а у людей — желание меня слушать.

Синявская: — Много лет назад, когда мы поженились, я приезжала сюда просто как жена Муслима Магомаева. Потом прочитала в местных газетах: приехал Муслим Магомаев с дружиной. Я спрашиваю Муслима: «А где твоя дружина?» Оказывается, по-украински «дружина» — это жена…

Николай ЗУБАШЕНКО,  журналист
Валерий ПОЛЮШКО,  «ВЕДОМОСТИ» (из Запорожья)