19 ноября, 2013 
admin 
«Телевизор не смотрю», — не преминут похвалиться при случае профессиональные литераторы, а также продвинутые читатели. Тем не менее уже вторую неделю и те и другие обсуждают премьеры первого канала. Сначала это были диалоги Соломона Волкова с Евгением Евтушенко, а потом полная версия фильма «Высоцкий. Четыре часа настоящей жизни», показанная в минувшие среду и четверг.
Два года назад этот фильм был короче, назывался «Высоцкий. Спасибо, что живой» и вызвал бурную и грубую дискуссию. Именно грубую – со стороны тех, кто был недоволен фильмом: и сюжетом, и фактурой, и натуралистичным, технически сложным гримом, и анонимностью исполнителя главной роли (актер Сергей Безруков, напомню, был недавно рассекречен задним числом). Мне довелось участвовать в радиопередачах по поводу фильма, и тогда невольно бросилось в глаза (вернее, в уши), что звонившие в эфир «защитники» легендарного барда пользовались точно той же бранной риторикой, что и хулители Высоцкого в советской прессе сорок пять лет назад.
Реально-конструктивная критика обычно спокойна, а истерическим ниспровергателям мировая культура давно ответила: «Юпитер, ты сердишься, значит – ты неправ». Но я по-человечески понимаю, что именно сердит ровесников Высоцкого и тех, кто чуть моложе. Отнимают у нас «всенародного Володю», как назвал его Андрей Вознесенский. Нам так дороги все доподлинные подробности его земного бытия, а тут что-то беллетризуют, сочиняют, накручивают. Человеку ста лет еще не исполнилось, а его мифологизируют, словно классика. Как Пушкина какого-нибудь.
В расширенной версии отчетливее проступили условность и вымысел. Правду здесь надо искать не на уровне фактографии, а в общем настрое. Прежде всего это настрой невеселый, что вроде бы непохоже на многокрасочный, полный юмора и иронии песенный мир Высоцкого. Но, между прочим, Гоголь, Зощенко, Булгаков тоже отнюдь не были весельчаками в повседневной жизни. И Высоцкий как человек переживал трагические провалы, один из которых и лег в основу сюжета. Дело даже не в клинической смерти (ее реальность некоторые медики оспаривают) – дело в той «полной гибели всерьез», которую художник имеет систематически.
Тяжел же был этот предолимпийский 1979 год! Ну, прямо как предолимпийский 2013-й! Ощущение духоты и несвободы передано в фильме начиная с первых московских кадров, с квартиры номер тридцать на Малой Грузинской, о которой примерно в то самое время он сказал в стихах: «Я всё отдам – берите без доплаты/ Трехкомнатную камеру мою!».
Вся история с «левыми» концертами в Узбекистане (а так бывало и в Новокузнецке, и в Ижевске) – это вообще театр абсурда, кафкианство с точки зрения здравого смысла. Какие требовались ухищрения, чтобы дать поэту, певцу возможность выступить перед жаждущей его песен публикой! Любая частная инициатива была преступлением в этом мире (по которому так ностальгируют беспамятные). Все, что зарабатывал Высоцкий на таких изнурительных гастролях, нынешние попсовые исполнители снимают с одного корпоратива. Уж им-то незнакома смертельная немота поэта, когда они так легко орут его слова: «Парус! Порвали парус!».
А Высоцкого «не рубли на гонку завели». Он спешил как можно больше себя отдать людям. «Чтобы каждому досталось по куску», как он говорил. И ему мешали. В том числе и те, кто свой кусок Высоцкого с удовольствием съедали. Но кое-что все-таки усваивали, потребляя добротную духовную пищу.
Потому не выглядит натяжкой финальный жест полковника Бехтеева, самочинно закрывающего дело, заведенное на Высоцкого (и актер Андрей Смоляков вытянул роль психологически). Благородный кагэбэшник – художественная гипербола, но преувеличить можно только то, что бывает на самом деле. Песни Высоцкого и его поведенческий пример в любом человеке пробуждали человеческое.
Фильм принимают молодые. Репрезентативен с этой точки зрения «Твиттер», где высказываются просто и категорично: «Первый канал прям порадовал более развернутой сериальной вариацией этого фильма». Или: «Случайно наткнулась на фильм «Высоцкий». Давно хотела посмотреть. Я плакала. Серьезно, я плакала…». Еще: «В очередной раз разревелась в конце фильма про Высоцкого». А некоторые подходят аналитично: «В конце фильма подумала: как же тяжело жить с творческим человеком да еще и наркоманом!».
Так или иначе, «наш» Высоцкий неминуемо переходит к новым поколениям. Вспомнилась поездка в Екатеринбург три года назад. Мне предстояло прочитать лекцию на тему «Поэзия Высоцкого в свете литературных теорий Тынянова и Бахтина». А накануне вечером отправляюсь по «высоцким» местам города.
Гостиница «Большой Урал». Мрачноватое здание, где в 1962 году Высоцкий делил тесный номер с коллегой по Театру миниатюр, где смешил друзей своими ранними песнями. Но делаешь из этой темноты буквально несколько шагов – и перед тобой залитый светом бизнес-центр, около которого — бронзовый Высоцкий с гитарой. Слева на скамейке – Марина Влади. С точки зрения ревнителей вкуса небезупречно: вдова все-таки жива. Но проходящих мимо девушек это не смущает. Подходят, обнимают кумира (памятник сделан в пропорции 1:1, так что юные девы, как правило, выше ростом, чем певец), а молодые люди их «фоткают».
«Черт возьми, он этого хотел!» — невольно произношу я вслух. И шагаю прочь, чтобы не мешать «младой жизни» играть и радоваться, согласно классическому завету.
Те же слова вырвались у меня в минувший четверг, когда по экрану шли длинной чередой финальные титры фильма.
Владимир Новиков
Автор – критик, прозаик, профессор МГУ.
Фото: кадр из фильма «Высоцкий. Четыре часа настоящей жизни», 2012, реж. Петр Буслов
