История вокруг депутата Госдумы и одного из лидеров несистемной оппозиции Ильи Пономарева, получившего 750 тысяч долларов от фонда «Сколково» за «лекции и исследования», продолжает генерировать скандалы. Уже возбуждено уголовное дело против бывшего вице-президента «Сколково» Алексея Бельтюкова, заключившего договор с Пономаревым, а на прошлой неделе президент фонда Виктор Вексельберг порекомендовал депутату вернуть деньги. О подробностях контракта «РР» решил поговорить с его непосредственным исполнителем.

-И все-таки, откуда взялась цифра в 750 тысяч долларов?

— Цифру назвал фонд «Сколково», равно как и все остальные условия контракта. Я с ними согласился. В ходе работ несколько раз требования менялись, я также не высказывал никаких к ним замечаний. Работа была сдана в срок, претензий не было, акты приемки были подписаны фондом, деньги получены и задекларированы. Однако несколько предположений о расчете суммы я могу сделать.

 Во-первых, 750000 – это примерно зарплата топ-менеджера фонда за полтора года, включая налоги. Учитывая объем выполнявшейся мной работы и сложность дать оценку творческой работе, возможно, это был ориентир. Хотя мне досталось многократно меньше, так как по условиям контракта все накладные расходы – поездки, проживание, связь, дополнительные эксперты – нес я сам, а это примерно три четверти этой суммы.

 Во-вторых, при реализации аналитических или консалтинговых работ обычно считают количество человеко-часов, требуемых для их реализации, и умножают на стоимость одного часа. Один час в разных консалтинговых компаниях стоит от 500 до 10000 долларов в зависимости от компетентности эксперта. Когда я работал в 1996–1998 годах в компании «Шлюмберже», мой час стоил для клиентов две тысячи. С тех пор мой опыт и статус сильно вырос, должна была вырасти и стоимость.

Первый этап аналитической части контракта – большой текст под названием «Ярославский план 10-15-20», в нем 152 страницы текста. При его подготовке опрашивалось около 40 экспертов из разных стран мира. Теперь посчитаем: на каждого эксперта уходило час на подготовку разговора, 2 часа на интервью и 4 часа на его расшифровку и обработку, то есть 7 часов. Причем здесь я работал не один, а привлекал Нью-Йоркскую академию наук, авторитет которой открывал многие закрытые для русских двери. Это уже 280 часов работы не менее двух человек – всего 560. На каждую страницу итогового текста тратилось полтора-два часа, так же с рабочей группой Академии.

 Итого минимальная оценка емкости доклада – свыше 1000 человеко-часов. Только один первый этап выполненных работ по расценкам любого коммерческого подрядчика обошелся бы государству в несколько раз больше, чем весь наш договор! Я же работал без прибыли, моя мотивация была не заработать, и деньги были нужны, лишь чтобы закрыть расходы.

-Перерасчет суммы контракта на 30 тысяч долларов за лекцию корректен?

— Нет. Во-первых, по условиям контракта должно было быть «не менее 8 лекций, семинаров, конференций». Я весь 2010 и большую часть 2011 года непрерывно ездил по миру и рекламировал «Сколково», публичных выступлений было не менее 50. Но менеджеры фонда просили отчитаться именно таким количеством, чтобы потом не давать повода аудиторам усложнять процедуру проверки. Поэтому был отчет с небольшим запасом – 10 мероприятий.

 Во-вторых, подчеркну, что мы говорим не о научных лекциях. Мы говорим о встречах в разных профильных аудиториях: предприниматели, молодые ученые, финансисты и венчурные капиталисты, крупные отечественные и иностранные компании, которые могли бы начать работать со «Сколково». Моя задача была рассказать о наших планах, послушать реакцию, обобщить ее и результаты включить в научно-аналитическую работу, чтобы все пожелания были учтены в бизнес-модели «Сколково».

— Для человека непосвященного сумма договора выглядит чрезмерной. Могли бы вы назвать похожие контракты, сопоставимые как по цене, так и по объемам работы?

— «Сколково» нанимало консультантов по приведенным мной выше расценкам. Им заплачен не один миллион долларов, и заплачен за дело. Даже российские ведомства активно привлекают консультантов. Много контрактов ведет Минэкономразвития – по тем же самым расценкам. Я помню, как Минкомсвязи совсем недавно заказало «Стратегию развития электронного правительства» Высшей школе экономики на несколько миллионов долларов, которая потом вызвала бурю возмущения и насмешек в профессиональной среде.

 Заработные платы в других госкорпорациях и госкомпаниях существенно выше зарплат в фонде «Сколково». Сейчас многие услуги стоят очень дорого, к сожалению, и не очень много квалифицированных людей готовы ехать в Россию, если им не платить столько, сколько они привыкли получать в других странах. В этом проекте деньгами не разбрасываются, уверяю вас.

 Возвращаясь к лекциям, зайдите в интернет и наберите в поисковике «keynotespeakersprice». Я этот эксперимент проделал на глазах у следователя. Получается, что человек моего профиля – «политик, существенно влияющий на ситуацию в какой-либо отрасли», попадает в категорию от 10 до 50 тысяч за выступление. Очень жаль, что таких денег не платят в научной среде, но на деловых встречах это мировая практика.

-Представитель Следственного комитета Владимир Маркин заявил, что ваша работа нигде не была опубликована. Это правда?

— Опубликовано было то, что имело смысл публиковать, и что для этого предназначалось – пресловутый «Ярославский план». Он разошелся по всему миру, и меня теперь регулярно приглашают правительства разных стран в качестве своего советника по инновациям.

 То, про что говорит Маркин, это он ссылается на первоначальную норму контракта, по которой все материалы должны были публиковаться. Потом фонд решил, что внутренние документы, которые готовились в рамках работ, должны оставаться конфиденциальными. Они внесли изменения в текст, и в контракте даже появилась норма о неразглашении результатов, кроме как по решению фонда. На мою работу это не влияло никак.

-Также Маркин утверждает, что проведенные вами исследования «от силы тянут на студенческий реферат». Существует ли независимая оценка вашей работы?

— Если задаться целью, я вам приведу сейчас с десяток людей с научными степенями, которые скажут, что Эйнштейн наводит тень на плетень со своей теорией относительности. А другие – предложат мне присвоить научную степень, кстати, с такими идеями приходили, но я отказался, в отличие от некоторых коллег по депутатскому корпусу. Как оценить научную ценность? Давайте будем финансировать «Русский репортер» на основании отзывов «экспертов» о качестве написанных статей, а не на основании продаж журнала. Заказчик знал, зачем ему это нужно, неоднократно публично заявлял, что доволен сделанным, результаты использованы в его работе. При чем тут следствие?

— Насколько я понял, вы не только читали лекции и проводили исследования, но и привлекали в «Сколково» резидентов. Это совместимо с депутатской работой? Ведь парламентариям запрещена коммерческая деятельность.

— Это не коммерческая деятельность. Это работа по поддержке инновационных предприятий, в том числе – моих избирателей в Новосибирской области, снижение им налогового бремени. Это моя прямая обязанность. Напоминаю также, что фонд «Сколково» по закону – особая некоммерческая и негосударственная организация. Следствие имело заявление на эту тему от Жириновского, и отказало в возбуждении уголовного дела.

-«Сколково» хочет взыскать с вас 9 миллионов рублей, хотя раньше у фонда претензий не было. Почему они появились сейчас и почему именно 9 миллионов, а не вся сумма контракта?

— Речь идет о той части контракта, которая была связана с выступлениями. У фонда претензий, на самом деле, и сейчас нет, но следствие публично заявило, что я этой работы не сделал. Фонд обратился в суд с просьбой выяснить, так ли это, и если «лекций» действительно не было, то вернуть уплаченные за них деньги. Забавно, что следствие с тех пор уже убедилось, собрав свидетельские показания, что все мероприятия состоялись, и ведет арьергардные бои, доказывая, что они были «некачественные». Думаю, выиграть это дело для меня не составит труда, оно будет рассмотрено 21 июня.

—Как считаете, есть ли связь между расследованием вашего контракта и отставкой Владислава Суркова, который курировал проект «Сколково»?

— Я думаю, что его отставка вызвана причинами, связанными с работой правительства и противостоянием властных кланов, а не «Сколково». Он пока остается членом попечительского совета фонда, его уход оттуда станет серьезной потерей для проекта.

-Сейчас вы свидетель или обвиняемый? Как считаете, чем закончится ваше «дело»?

— Пока – свидетель. А там – у нас в стране от тюрьмы и от сумы не зарекаются.

Источник: http://rusrep.ru