Бобриковское золотоносное поле открыли советские геологи, которые методично изучали все участки и заносили на карты все полезные ископаемые, которые им попадались. Среди прочего, в бобриковском грунте обнаружили повышенное содержание золота и серебра. Всего таких участков на украинском кристаллическом щите было найдено около семи.

Промышленной добычи золота на территории Советской Украины никогда не было. Здесь вообще никакие залежи золота не изучались глубже, чем категория С2, то есть как «вероятные запасы», международный код – JORC. Советские геологи определили залежи Бобриковского месторождения в 2,3–3 млн унций золота и 16 млн унций серебра. Однако себестоимость их добычи была экономически нецелесообразной.

Провал госпрограммы «Золото Украины». 

Впервые сделать золотодобычу промышленным трендом в Украине попытались в середине 90-х годов прошлого века. Страна только что обрела независимость, и надо было как-то громко о себе заявить. Ставки делались на залежи кристаллического щита, то есть на находящиеся на равнинной территории Украины. Но государственная программа «Золото Украины» очень быстро с треском провалилась. До последнего держалось только Бобриковское месторождение.

Кто стал первым «старателем» луганского месторождения? 

На Бобриковском месторождении решили испытать мировой подход: отдать участок небольшой «компании-первопроходцу», которая за свой счет проведет необходимые геологические и подготовительные работы, определит, есть ли там золото и стоит ли его добывать, а потом государство будет решать, в какой форме ему участвовать в добыче.

Первой «юниорской компанией» на территории украинской золотодобычи стало ООО «Донецкий кряж», созданное рядом малоизвестных донецких бизнесменов, для которых это было скорее хобби, чем бизнес. Всего с 1997 по 2001 год предприниматели вывезли с Бобриковского месторождения на Приднепровский химический завод (г. Каменка Днепропетровской области) около 10 000 тонн руды. И получили «аж» 40 кг золота-сырца. Чтобы довести его до товарного состояния, нужно было проводить более глубокую очистку – аффинаж. Если его и делали, то полученное более-менее чистое золото разошлось на сувениры. Впоследствии карьер на несколько лет просто заморозили.

Откуда пришел «стратегический инвестор»?

Впрочем, идею золотодобычи не предали земле навсегда. И вот в 2008 году «Донецкому кряжу» удалось привлечь австралийских инвесторов – компанию Korab resourse. Вместе они создали новую совместную компанию Lugansk Gold с регистрацией в Австралии. Доли сторон в Lugansk Gold распределились следующим образом: 69% принадлежали австралийцам, 31% – дончанам.

Чем на самом деле занимается Korab resourse, узнать трудно. На сайте компании, довольно скромном и малоинформативном, опубликован перечень нескольких проектов в области добычи металлов, а еще – графики котировок самой компании на Австралийской фондовой бирже. По менеджменту – указаны только имена и фамилии без уточнений о должностях и обязанностях. На всех телефонах и даже е-mail установлены автоответчики.

Есть на сайте и информация о Бобриковском месторождении. А в 2012 году были даже 3D-карты «луганского Клондайка». Сегодня карты исчезли, о военном конфликте на этой территории – вообще ни слова.

Что вложили и что получили инвесторы? 

В течение 2008–2010 годов Korab resourse выкупила все доли в Lugansk Gold. По информации, опубликованной в 2011–2012 годах некоторыми информагентствами, и само общество «Донецкий кряж» со временем перешло в собственность австралийской компании. То есть никому не известные австралийцы стали полноправными владельцами Бобриковского месторождения и всех его достижений. А ООО «Донецкий кряж» продолжало работать на месторождении уже как подрядчик.

К 2011 году, согласно данным Антрацитовской райгосадминистрации, в промышленную площадку карьера было вложено $2 млн. Пресс-релизы о перспективах месторождения выходили в те годы регулярно. Вновь Lugansk Gold начала декларировать и новые данные по запасам: содержание  золота в руде – от 1 г/тонна до 16 г/т; а серебра – 45,2 г/т, местами до 400 г/т. Возможная добыча: 1,012 млн унций золота и 12,2–14,5 млн унций серебра. То есть чуть меньше, чем декларировали советские геологи.

Также там обустроили шахту глубиной 40 м, из которой инвесторы собирались добыть 130 000 унций золота себестоимостью $260–280 за унцию. Но для этого необходимо было построить еще и обогатительную фабрику прямо на месторождении. Фабрика должна перерабатывать до 500 000 тонн золотоносной руды в год и получать по 2 тонны золота в год. Общий уровень инвестиций оценивали в $50 млн.

Надежды на инвесторов не оправдались. В ноябре 2010 года Lugansk Gold попыталась провести частное pre-IPO на $20 млн, чтобы эти средства вложить в строительство фабрики. Но в мае 2011 года соглашение окончательно сорвалось. Больше публичных попыток привлечь деньги не было.

Зато в пресс-релизах обещания построить обогатительную фабрику зазвучали еще ярче: австралийские инвесторы обещали лично приехать на «золотую стройку века». По планам, 1 мая 2012 года строительство фабрики должно было начаться, а завершиться – до конца 2012-го. Австралийцев ждали в Антрацитовской райгосадминистрации. Однако тогда никто никуда не приехал и ничего построено не было.

Что ждет новых «геологов»? 

Вполне возможно, что как только Плотницкий с геологами приедет обустраивать «новую шахту», ему предъявят имущественные претензии. Например, тот же Захарченко со своими геологами – как правопреемник ООО «Донецкий кряж», принимавшем участие в инвестировании $2 млн.

Или же претензии поступят от самых «австралийских инвесторов». Ведь на окраине села Бобриково до начала военного конфликта лежали десятки, если не сотни тонн ранее добытой золотоносной руды, и ее даже охраняли. Но кто знает, остались ли они там сейчас, а если нет, то какая судьба их постигла.

Кроме того, Антрацитовский район сам по себе территориально неоднозначен: там и в мирное время Луганская и Донецкая областные власти не могли определить между собой точные границы. Поэтому «геологам» Плотницкого и Захарченко там будет о чем поговорить.

Как сыграет фактор третьей стороны? 

Село Бобриково со своим пресловутым месторождением вообще находится на стыке трех границ – оно граничит еще и с Ростовской областью России. А рядом с границей – военный аэродром Миллерово, где базируется ударная группа авиации, противоракетные дивизионы и разворачиваются подразделения новой, 8-й армии России.

Поэтому, что на самом деле может происходить в Антрацитовском районе, на стыке трех границ, и зачем российский ставленник Плотницкий вспомнил о «золотой жиле» именно сейчас,  пока не понятно. Можно ожидать любых событий, кроме, собственно, добычи золота.

Комментарий эксперта

В 2012 году украинские госчиновники, в частности министр ТЭК Эдуард Ставицкий и глава НБУ Сергей Арбузов, объявили об очередной государственной программе – «Золото Украины», третьей по счету. Предполагалось, что за средства Нацбанка начнется добыча золота на всех известных месторождениях кристаллического щита. А добытое золото пойдет в золотовалютные резервы государства.

Глобальная пиар-кампания по развитию Бобриковского месторождения странным образом совпала с кампанией бывших украинских чиновников – с новой «золотой госпрограммой». И обе программы потерпели фиаско.

Автор материала еще в мае 2012 года записал комментарий одного из ведущих российских специалистов в области золотодобычи. К сожалению, до сих пор обнародовать этот комментарий в полном объеме не было возможности из-за того, что не было соответствующих оппонентов с украинской стороны. Но сегодня ситуация на территории Луганской и Донецкой областей развивается таким образом, что слова авторитетного специалиста отрасли могут удержать людей от неадекватных решений.

Виктор Таракановский, председатель Союза старателей России (28 ноября 2017 года исполнится 81 год) – проработал в золотодобывающей отрасли 52 года. Mind приводит его ответы на вопросы о перспективах разработки украинских золотоносных пород.

– Вы слышали о золотых месторождениях Украины? Есть ли какие-то перспективы, с точки зрения опытного золотодобытчика?

– Конечно, слышал еще в советские времена … но там все не то. Если бы на Украине было золото, то Украина давно начала бы его добывать. Зачем надо было идти на Чукотку, на Колыму, в Магадан лезть, когда рядом, в Украине есть.

– Наши геологи тоже говорят, что золота у нас много…

– Кайло им в руки и вперед, если золота не будет – оставить их в шахтах.

– У нас запасы идут по категории JORC, «предполагаемые»…

– Да, это категория «ресурсы», даже по обозначению советской России.

– Сколько стоит разработать месторождение от начала до конца?

–  Смотря какое месторождение. Надо знать, во-первых, какие запасы, хоть как-то утвержденные, сколько там – 100 тонн, 200 тонн. Во-вторых, сколько планируется в год добывать – тонну, две, три, пять, десять. От этого зависит объем горных работ. В-третьих: открытые это работы или подземные. Отсюда стоимость строительства обогатительной фабрики, вопросы, связанные с экологией, снабжением водой, чтобы отходами этой фабрики не затопило поля близлежащие. Все зависит от объемов залежей. Но речь идет о сотнях млн долларов.

– На украинском кристаллическом щите вся дорожно-энергетическая инфраструктура есть?

– Инфраструктура это относительный вопрос. А сколько будет обходиться унция золота: по чем будут электроэнергию отпускать карьеру и фабрике; если это будут подземные работы, какой ствол будет – вертикальный или горизонтальный; какая глубина – 200 м, 300 м. Все надо считать.

– На каком этапе золотодобытчиков могут подстерегать самые большие риски и провалы?

– На всех. Первый, и самый большой риск и возможный провал, это качество разведки и подтверждения среднего содержания золота в тоне руды и общих запасов. Если все проведено качественно, то второй риск – разработка технологии обогащения, потому что руды бывают разные. Их сначала надо на дробилке пропустить, потом на мельнице проверить – прочные они или нет, вдруг  руды окажутся абразивные, и перемолачиваться будет все подряд.

То, что осталось после мельницы, надо отдать на испытания ученым, чтобы определить правильную технологию извлечения золота. Если чистые руды, то используется простая гравитация. Если нет, то 30–40% – гравитация, а остальное – флотация, цианирование, перевыщелачивание. Это отдельные затраты, их надо просчитывать.

– Какие показатели сейчас считаются перспективными?

– Раньше (в СССР, а потом и в России) содержание золота в рудах 1–1,5 г даже не учитывалось по балансу, поэтому их никто не разрабатывал. Сейчас же основные наши предприятия работают на рудах с содержанием 1,5–2 г. Проектируется целый ряд предприятий для переработки того, что раньше было просто породой. Добыча золота в любом случае риск.