В сентябре 2003 года вместе со своим деловым партнером был арестован глава нефтяной компании ЮКОС Михаил Ходорковский. «Слишком значимый, слишком богатый, слишком оппозиционный: по сомнительным обвинениям его привлекли к ответственности. Что стало с империей Ходорковского? Что стало с его кланом? Что стало с заклятым врагом Путина?», — задается вопросами немецкий таблоид Bild .

«В 2005 году в рамках показательного судебного процесса Ходорковскому, наконец, вынесли обвинительный приговор — его отправили в сибирскую тюрьму», — пишут журналисты Петер Тиде и Кристиан Книпс. «Гулаг», как называют ее авторы статьи.

«Его концерн разгромили и продали. Часть перешла государственному концерну «Газпром», большая часть — государственной «Роснефти».

«Ходорковский жил в нужде в гулаге — а другой человек извлекал из этого выгоду: это бывший канцлер ФРГ Герхард Шредер. Осенью 2005 года он как раз уже не был канцлером, однако у его приятеля, президента России Владимира Путина, кое-что для него нашлось: сначала он привел его в «Газпром», а затем — в «Роснефть». Сегодня Шредер занимает пост председателя совета директоров «Роснефти», которая стала лидером рынка (с оборотом в 70 млрд евро) только благодаря покупке ЮКОС», — говорится в статье.

36-летняя Марина работала и в ЮКОСе, и в «Роснефти» в Самарской области. «ЮКОС как работодатель был лучше, они заботились о местных работниках, строили детские сады, школы и игровые площадки», — вспоминает женщина.

Валерий (имя изменено), работающий на Обошинском месторождении, показывает на нефтяные насосы и говорит: «Вот «Роснефть»: техника древняя». «Ходорковский приезжал к нам — без предупреждения, на простой машине. Просто так, — рассказывает мужчина. — Спрашивал, как у нас дела, что получается, а что нет. Слушал, не был высокомерным. Сегодня руководство приезжает с телохранителями и на элитных машинах. Вопросы, которые нам разрешено задать, и ответы, которые мы должны давать, определяются заранее».

«Это как в советские времена: с тех пор как мы снова работаем на кремлевских людей, все работает на износ: и техника, и люди. До нас больше нет дела», — передает издание слова работника «Роснефти».