Никита Сергеевич Хрущев любил покушать. И угощать тоже любил. Не за свой счет, разумеется. Особенно впечатляющими были обеды и приемы в честь годовщины Октябрьской революции. Запрета на выпивку не было, поэтому бурное веселье было составной частью встреч и приемов. 

Писатель Владимир Тендряков оставил воспоминания об одном из таких торжественных застолий — «На блаженном острове коммунизма».Тендряков назвал островом коммунизма ту загородную дачу, где проводился прием писателей:

»… По всему лесу загремело радио:— Дорогие гости! Просим вас к столу: Дорогие гости, просим вас…

И все потянулись к большому полосатому тенту, растянутому среди сосен. Я там был, мед, пиво пил… Чтобы не упрекнули в голословности, прилагаю сохранившийся документ — карточку меню.

ОБЕД
Икра зернистая, расстегаи

Судак фаршированный

Сельдь дунайская

Индейка с фруктами

Салат из овощей

Раки в пиве

Окрошка мясная

Бульон с пирожком

Форель в белом вине

Шашлык

Капуста цветная в сухарях

Дыня

Кофе, пирожное, ассорти, фрукт

с. Семеновское.

17 июля 1960 года

Стеснительно не упомянуты напитки. Знатоки утверждают, что прошлый раз стол был куда обильнее и утонченнее». Председатель Президиума и Генсек КПСС, маршал Леонид Ильич Брежнев приемы в Кремле проводил с размахом. Сам Генсек любил жить со вкусом, и окружение его в этом поддерживало.

Вот, что на страницах журнала «Москва» рассказал в 1991 году один из участников приема, проходившего в конце жизни Брежнева:

«На трибунах Красной площади после Октябрьского парада и демонстрации, проходящих в честь годовщины революции, все замерзли, постукивают кожаными перчатками, трут нос и уши и с нетерпением ожидают приема в Кремле. Многие подогрели себя глинтвейном, что распродается в задних рядах и представляет из себя смесь подогретого вермута с кофе. Сладко, горько, горячительно.

Постепенно большая часть приглашенных сосредотачивается в нижних раздевалках Дворца Съездов, что со времен Никиты Хрущева стал центром официальных заседаний и увеселений.

Причесываются, отряхиваются, оглядываются. Это важная процедура: с кем поздороваться, с кем выйти на рубежи гостевых столов. За полчаса до приема поток устремляется вверх.

Но вот по чьему-то незаметному знаку ограждения из бархатных канатов убираются. И все хлынули в углубление Зала приемов. Большинство знает свое место по предыдущим приемам и идет туда не задерживаясь.

Бывалые люди сразу накладывают полные тарелки красной рыбы, черной и красной икры, грибов, салатов, разрушая эстетику стола, искусно украшенного многочисленными блюдами закусок, рыб, зелени, фруктов и цветами. Особенно в моде болгарская красная гвоздика. Цвет революции.

На главном столе, к которому под аплодисменты выходят члены Политбюро, лежит невиданной величины рыба. Может, гигантский осетр? Может, белуга? Кета? Подойти посмотреть, конечно, никто не решается, незримые взоры охранения ограждают главный стол от других.

Но и на других столах близко к изобилию: ветчина, крабы, колбасы, зелень, маслины, рулеты, корейка, сыры, брынза, помидоры, креветки, салаты, холодцы, соленые грибы. Все сделано и расставлено с большим вкусом, чувствуется, что старая школа кулинаров не пропала.

Бойкие люди уже пропустили рюмочку, которые налиты заранее и выставлены вокруг бутылок «Столичной», Московской», «Кубанской», «Пшеничной», «Сибирской» водки, вокруг коньяков армянских, грузинских, азербайджанских, вокруг «Белого аиста» молдован.

И чудесные вина, не уступающие ни французским, ни итальянским, ни испанским. «Каберне»! «Алиготе»! «Негро де Пуркар», «Мускат крымский», «Херес закарпатский», «Псоу», «Гурджаани», «Лыхны», «Цинандали», «Перлина степу». Какое пиршество для гурманов! Где ныне многие из этих блестящих вин?

Первый тост произносит главный идеолог страны, сухой, аскетичный, демонстрирующий партийную сдержанность Михаил Суслов. Склонив голову к плечу, похожий на задумчивую птицу, тщательно выбирая слова. академик упорно выговаривал «коммунизьм», «социализьм», делал неправильные ударения в словах и держал в дрожащей руке тоненькую хрустальную рюмку. Закончив, он сделал три шажка к Брежневу и, согнувшись, чокнулся с правителем страны, за которого он и провозгласил здравицу.

Это было начало церемониала и всеобщего веселья. Зал после этого одобрительно загудел, подливая в бокалы, фужеры, рюмки. Православный священник чокнулся рюмкой с раввином, балерина — с чемпионом мира по поднятию тяжестей, иностранный резидент — с генералом КГБ.

Официанты принесли мясо, грибы, запеченные в посеребренных кокотницах (жульены), маленькие люля-кебаб. Кто-то еще сказал тост, на эстраде за спиной членов Политбюро бодро заиграл пианист, эластично выгибалась чемпионка по художественной гимнастике.

Ряды стали перемешиваться, бутылки пустели. Брежнев, бережно поддерживаемый секретарем ЦК Черненко, вместе с Сусловым покинул прием. Казалось, это подбавило жару в радушие и веселье гостей. Голоса звучали все громче, столы перекликались друг с другом…

Последняя вспышка очага! Приносят маленькие рюмочки с коньяком, мороженое и кофе. Многие, потихоньку захватив со столов ярко-красные болгарские гвоздики, уходят. Другие же готовы обниматься, объясняться в любви, продолжать лакомиться виноградом, грушами, персиками, разнообразными фруктами, арбузами, дынями, в изобилии положенными в вазы. Но свет, гаснет, молчаливые метрдотели оттесняют последних гостей к эскалаторам. Те опускаются вниз. За стеклами Дворца Съездов уже темно.

Прием закончен».