Со временем всплывают на свет тщательно скрываемые страницы Великой Отечественной войны. И в сокрытии этих фактов заинтересовано, прежде всего, руководство, иногда и высшего ранга. Особенно это касается начального периода войны.

До сих пор не известны место и обстоятельства потопленного 7 ноября 1941 г. в Черном море в районе Ялты санитарного транспорта «Армения». Не установлено точное число погибших. Капитан судна — капитан 3-го ранга В. Я. Плаушевский — погиб. На дне моря не найдено погибшее судно, ставшее братской могилой 5-7 тысяч человек.

Как могла произойти такая масштабная трагедия с такими жертвами? О ней в справочнике «Суда Министерства морского флота, погибшие в период Великой Отечественной войны 1941-1945», записано кратко: «Армения», грузопассажирский т/х, капитан В. Я. Плаушевский (погиб). Дата и место гибели — 07.11.41, к югу от Ялты, 44° 17’ с.ш., 34° 10’ в.д. Шел из Ялты в Туапсе с ранеными и грузами; потоплен вражеской авиацией. Число погибших неизвестно. Спаслись 8 человек». И вообще, почему ее засекретили?

Валерий Иванов-Таганский приводит ответ из Центрального военно-морского архива: «Дело о гибели «Армении» из 10-го особого фонда под № 19 было изъято и уничтожено в 1949 году. Никаких других документов о гибели «Армении» в Военно-морском архиве не имеется».

События на Крымском полуострове осенью 1941 г. развивались стремительно. На совещании в фашистской ставке еще 19 июля 1941 г. А. Гитлер объявил: «Крым должен быть освобожден от чужаков и заселен немцами».

С 29 октября Севастополь был объявлен на осадном положении. 30 октября 1941 г. передовые подразделения 11-й немецкой армии вышли в район Севастополя. Начались бои за главную базу Черноморского флота. Но планы противника сходу овладеть Севастополем рухнули, и он вынужден был предпринять несколько штурмов.

После ожесточенных боев советские войска 4 ноября оставили Алушту. Из Севастополя в тыл отправляли все госпитали и практически весь медицинский персонал! Полковник медицинской службы М. Шапунов свидетельствует: «Последовал приказ: 5 ноября всем флотским медицинским организациям свернуться и эвакуироваться. Чем был вызван этот строгий приказ? Ведь оборона Севастополя только начиналась».

6 ноября начальник санитарного отделения главной базы А. И. Власов получил приказ от начальника санитарного отдела флота С. Н. Золотухина приступить к передаче руководства медико-санитарным обеспечением войск начальнику санитарного отдела Приморской армии военврачу 2-го ранга Д. Г. Соколовскому. Госпиталя и лазареты приказывалось свернуть, их личный состав отправить на Кавказ, а помещения передать санитарному отделу армии.

Этому может быть лишь одно объяснение: командование Черноморским флотом в те дни не рассчитывало, что главная база ЧФ продержится хотя бы несколько дней. Напрашивается именно этот вывод, не вяжущийся с официальной версией о готовности к героической обороне, который все послевоенные годы старались закопать под архивными грифами «Совершенно секретно». Поэтому и прятали материалы о гибели «Армении».

Подтверждает эту версию следующее: командующий войсками Крыма вице-адмирал Г. И. Левченко утром 6 ноября отправил из Севастополя телеграмму в Москву на имя Б. М. Шапошникова, в которой сообщал, что пребывание Военного совета ЧФ в Севастополе является лишним, более целесообразно ему быть на Кавказском побережье, куда перебазированы основные силы флота.

6 ноября Ф. С. Октябрьский послал новую телеграмму И. В. Сталину, в которой оценил положение Севастополя как критическое и доложил, что весь основной подводный и надводный флот вывел из базы на Кавказское побережье… В конце телеграммы он извещал, что флагманский командный пункт будет переведен в Туапсе (на Кавказ). И это только скупые официальные строки, которые достаточно ясно показывают намерения командования.

Надо сказать, для пессимизма черноморских адмиралов фактов было достаточно. 11-я немецкая армия генерал-полковника Манштейна в считанные недели преодолела наскоро построенную оборону на узком Перекопском перешейке и в конце октября ворвалась в степной Крым.

Выполнять приказ по эвакуации «лишнего» медперсонала, куда вошел весь цвет медицины Крыма, выпало на долю пассажирского теплохода «Армения». Капитаном «Армении» был назначен Владимир Яковлевич Плаушевский.

До гибели «Армении» удалось совершить 15 тяжелых и опасных рейсов из Одессы, перевезя около 16 тысяч человек. Их экипаж размещал в своих каютах с молчаливого согласия капитана. Благодаря экипажу судна были спасены многие тысячи беженцев.

Последний поход транспорта начался из Туапсе утром 4 ноября 1941 года. «Армения» в охранении эсминца «Сообразительный» вышла и благополучно прибыла в город, осада которого только начиналась.

Принимая эвакуируемых, 6 ноября транспорт стоял на внутреннем рейде Севастополя. Чтобы избежать давки, принимали на борт с помощью шлюпок и баркасов. Обстановка была крайне нервозной. В любую минуту мог начаться налет авиации противника. Во время посадки капитан Плаушевский получил приказ принять на борт все без исключения медицинские учреждения флота. Чтобы ускорить погрузку и с наступлением темноты выйти в море, «Армении» пришлось пришвартоваться к причалу в Корабельной бухте. Открыли 2 прохода, и на судно хлынула масса людей. Документы уже никто не спрашивал. В панике люди занимали все мало-мальски свободные места. Набивались в каюты экипажа, технические помещения и трюмы.

На «Армению» было погружено около 300 раненых, медицинский и хозяйственный персонал Севастопольского военно-морского госпиталя, 2-й военно-морской госпиталь, санитарный склад № 280, санитарно-эпидемиологическая лаборатория, 5-й медико-санитарный отряд, госпиталь Ялтинского санатория. Была принята часть медперсонала Приморской и 51-й армий.

В. Плаушевский рассчитывал закончить погрузку и с наступлением темноты выйти курсом на Кавказ в Туапсе. Каково же было его удивление, когда ему был передан второй приказ Военного совета Черноморского флота выйти из Севастополя на 2 часа раньше до наступления темноты — в 17 часов.

Некоторые историки, как пишет Н. Н. Непомнящий, склонны считать, что здесь не обошлось без сотрудников абвера адмирала Фридриха Канариса. К этому можно добавить, что приказы шли по радио. И вряд ли каждый раз сам командующий или ЧВС лично отдавал приказ. Скорее всего, приказы шли от его имени. Когда Ф. Октябрьскому надо было оправдаться за эту трагедию, он в своих записях отметил: «Я сам лично передал приказание командиру ни в коем случае из Ялты (7 ноября) не выходить до 19.00… И связь работала устойчиво…».

На такое наводит и свидетельство полковника И. М. Величенко, бывшего специалиста по скрытной связи при командующем Черноморским флотом: «В тот день (6 ноября) по неудовлетворительно работавшей проводной связи из Ялты сообщили контр-адмиралу Н. М. Кулакову, что в Ялте собралась большая группа руководящих работников и партактива, которых не на чем эвакуировать… выбор пал на «Армению».

Вечером 6 ноября «Армения» в сопровождении только одного морского охотника вышла из Севастополя. Несмотря на то, что время выхода из базы каждого корабля судна строго фиксировали, время выхода «Армении» из Севастополя не удалось найти ни в одном документе. Даже в «Хронике Великой Отечественной войны Советского Союза на Черноморском театре» это время было удалено. Что возможно только с санкции на это очень высокого начальства.

Выйдя из Севастополя, транспорт «Армения» получил третий приказ: подойти и стать на якорь на траверзе Балаклавы, принять ценный груз и людей. Что и было выполнено экипажем судна. На катерах и шлюпках под усиленной охраной сотрудников НКВД перевезли и подняли на борт раненых, эвакуируемых и несколько запечатанных ящиков. Затратив на эту операцию более 3 часов, около 11 часов вечера, выбрав якорь, перегруженное судно продолжило путь в Ялту.

В 2 часа ночи «Армения» прибыла в Ялтинский порт. Ситуация страшная. Слышна артиллерийская канонада. На горных дорогах с часу на час ожидаются подразделения немцев. В городе паника. Очень любопытный вопрос: почему именно экипажу «Армении», предварительно загрузив ее высококвалифицированными медработниками Крыма, поручили это безрассудное дело? Если бы не роковая остановка у Балаклавы, при своей приличной для гражданского судна скорости транспорт вполне мог бы за ночь безопасно дойти до Туапсе.

Впоследствии в своих записях адмирал Октябрьский указал: «Когда мне стало известно, что транспорт «Армения» собирается выходить из Ялты днем, я сам лично передал приказание командиру (уже четвертое. — Авт.) ни в коем случае из Ялты не выходить до 19.00, то есть до темноты. Мы не имели средств обеспечить прикрытие транспорта с воздуха и моря.

Связь работала надежно, командир приказание получил и, несмотря на это, вышел из Ялты. В 11.00 он был атакован самолетами — торпедоносцами и потоплен. После попадания торпеды «Армения» находилась на плаву 4 минуты». Итак, вину за гибель «Армении» командующий ЧФ Октябрьский возлагает на погибшего вместе людьми и судном капитана Плаушевского.

Даже в этой задним числом сделанной записи Октябрьский не указал, сколько человек было на судне, сколько спаслись с потопленного транспорта, да и время торпедирования расходится. И верно ли адмирал написал об «атаках самолетами-торпедоносцами»? Сколько их было? А если вспомнить обстановку в те 2 дня в Севастополе, на что рассчитывало командование флотом, то видно, там было не до санитарного судна.

Главное, чего ждать переполненному людьми за всякий разумный предел, безоружному санитарному транспорту, неподвижно стоящему у причальной стенки порта, в котором отсутствовала противовоздушная и вообще всякая оборона? Которого охранял всего лишь один морской охотник? В городе уже не было никаких властей. Утром 7 ноября немцы были под Ялтой, в Гурзуфе, и передовые подразделения фашистов с часу на час должны были войти в Ялту.

Мог ли командир «Армении», выполняя приказ хоть и лично командующего СОРа, оценивая обстановку, отстаиваться в Ялте до ночи на 8 ноября? Опытный капитан Плаушевский не был самоубийцей. Он и без командующего прекрасно понимал, чем грозит ему утренний выход в море или стоянка у стенки порта.

Словом, он решил не дожидаться, пока «Армению» утопят прямо у причала в Ялте, и отдал швартовы в 8 часов утра 7 ноября 1941 г. А может быть, это было не его решение? На борту «Армении» находились и влиятельные руководители: ответственные партийные работники, сотрудники НКВД, тоже не рядовые. Все, кто видел капитана в момент отхода, отмечали его большую нервозность.

Немцы знали, что суда и корабли черноморцев спешно переправляют часть войск с Южного берега Крыма в Севастополь и на Кавказ.

И тут подвернулись беззащитный транспорт «Армения» и морской охотник. В 11 часов 25 минут, пишет С. Ищенко, теплоход был атакован одиночным немецким торпедоносцем Не-111. Самолет зашел со стороны берега и с дистанции 600 метров сбросил 2 торпеды. Одна прошла мимо, а вторая попала в носовую часть теплохода. Через 4 минуты «Армения» ушла на дно. Из всех пассажиров и экипажа спастись смогли лишь 8 человек.

Но экипаж морского охотника свидетельствует, что транспорт атаковали 2 торпедоносца. Один на бреющем полете, чуть не касаясь волн, пустил 2 торпеды, которые прошли мимо.  Теплоход «Армения» (типа «Абхазия») в одном из своих 15-ти опасных переходов Из-за сильного крена, достигавшего 45 градусов, отогнать самолет огнем охотник не мог. Поэтому торпеда второго торпедоносца оказалась для судна роковой.

Интересно, в двух книгах Г. И. Ванеева «Севастополь. 1941-1942. Хроника героической обороны» только один раз упоминается «Армения» и дается иная картина 7 ноября 1941 г.: «К исходу дня защитники Севастополя и жители города были потрясены печальным известием. В этот день в 11 ч. 29 мин недалеко от Ялты был потоплен транспорт «Армения», идущий в охранении двух (?) сторожевых катеров из Ялты в Туапсе.

6 ноября теплоход с ранеными бойцами, работниками Главного госпиталя флота и эвакуированными покинул Севастополь. Зашел в Ялту, забрал часть эвакуированных из Симферополя и утром 7 ноября вышел курсом на Кавказ. Но был атакован самолетом-торпедоносцем, несмотря на то, что транспорт имел отличительные знаки санитарного судна. Одна из двух торпед попала в носовую часть корабля, и через 4 минуты он затонул. Спасены были всего 8 человек, погибли около 5000».

Здесь другая картина: охранение двух безвестных сторожевых катеров. Но и морского охотника с бортовым номером «041», или «04», или «41» нет в перечне морских охотников справочника С. Бережного «Корабли и суда ВМФ СССР. 1928-1945», содержащего информацию о кораблях, катерах и судах, входивших в состав флотов и флотилий с 1928-го по 1945 гг. Нет в этом справочнике ни «Армении», ни одного из «рысаков» постройки 30-х годов.

Для установления истины катастрофы была проделана большая работа. Попытки путем запросов в Одессу найти других свидетелей трагедии не увенчались успехом. Как свидетельствует Непомнящий в книге «Военные катастрофы на море», «Украина бессовестно перлюстрирует все письма, и они приходят со следами вскрытия и грязным штампом: «Письмо поступило со следами клея на конверте».

Даже через немецких ветеранов пытались найти экипаж торпедоносца, атаковавший «Армению», чтобы уточнить картину и место гибели теплохода. Ведь немецкие архивы, особенно начального периода войны, славятся скрупулезной точностью. Но из Германии получен ответ: «Архив люфтваффе вывезен в СССР».

Поразительно, но в советские годы не пытались обнаружить лежащее на дне судно. Первые попытки были сделаны уже в независимой Украине. В 2006 г. к работам по просьбе Киева подключился Институт океанографии и океанологии США под руководством Роберта Балларда. Экспедиция, обошедшая американцам в 2,5 миллиона долларов, прошла над предполагаемой точкой гибели советского транспорта 27 раз! Обнаружили на 300-метровой глубине даже 20-сантиметровой длины гильзы от артиллерийских снарядов. Но следов «Армении» не увидели.

В 2009 году к поисковой работе привлекли украинский подводный робот «Софокл». Всего в 270 метрах от указанной на карте точки «Софокл» обнаружил старинный парусный 30-метровый корабль. Но не «Армению»! Однако ведь не иголка же в стоге сена 110-метровый санитарный транспорт? Даже если представить, что правы те, кто считает, что «Армению» затянуло толстым слоем ила, хоть какие-то магнитные возмущения такая масса металла должна же была дать?

Опубликованные координаты гибели «Армении» оказались ложными!

В книге «Российский Черноморский флот» (2008 г.) нет ни слова об «Армении», «Новороссийске» и других судах и кораблях, погибших на Черном море. 20 февраля 1958 г. адмирал Октябрьский получил звезду Героя, находясь уже в должности начальника Черноморского высшего военно-морского училища им. П. С. Нахимова, «…за умелое руководство действиями флота и героизм, проявленный в Великой Отечественной войне…».

Интересно, как шел Октябрьский к такой награде. 23 апреля 1943 г. Сталин освободил вице-адмирала от занимаемой должности и послал командовать Амурской флотилией. Потом, 28 марта 1944 г., вернул на место. После ВОВ Октябрьский с 1948 г. — 1-й зам. главнокомандующего ВМФ СССР, с 1952 г. — начальник управления научно-испытательных полигонов, с 1957-го по 1960 гг. — начальник училища, с сентября 1960 г. — военный инспектор-советник группы генеральных инспекторов МО СССР.

Время возвращения вице-адмирала Октябрьского в должность командующего Черноморским флотом, 28 марта 1944 г., совпадает с подвигом моряков-десантников отряда старшего лейтенанта К. Ф. Ольшанского — временем освобождения г. Николаева. И опять тайна и обман. В газете «Известия» за 21 апреля 1945 г. № 94 опубликован указ Президиума Верховного Совета СССР от 20 апреля, «О присвоении звания Героя Советского Союза офицерскому, старшинскому и рядовому составу военно-морского флота».

А этот же указ в местных изданиях перепечатан так: «Указ Президиума Верховного Совета Союза ССР о присвоении звания Героя Советского Союза морякам-десантникам за проявленные героизм и отвагу при освобождении гор. Николаева». Было заявлено, что впервые за время ВОВ всему личному составу десанта присвоено звание Героя Советского Союза. И в роковом числе «67» оказались 12 человек, не имевших никакого отношения к Николаевскому десанту. Но, безусловно, достойные этого высокого звания. Например, гвардии капитан 3-го ранга Травкин И. В., командир подводных лодок «Щ-203» и «К-52», с первого и до последнего дня ВОВ сражавшийся на Балтике.

За время, когда Октябрьский командовал Черноморским флотом, на театре военных действий погибли 87 судов различного назначения из всех 93. Из 6 однотипных теплоходов во время Великой Отечественной войны 5 погибли в 1941-1942 гг., это «Аджария» (23.07.41); «Армения» (07.11.41); «Абхазия» (10.06.42); «Грузия» (13.06.42) и «Украина» (02.07.42). А теплоход «Крым» был серьезно поврежден.

Из 44 подводных лодок Черноморского флота к 1 января 1943 г. на плаву осталось 29. Из них, по данным капитана 1-го ранга В. П. Воробьева, в строю находились 18 и в ремонте — 11.

Имя отважного капитана Владимира Яковлевича Плаушевского не забыто. Оно выбито на плитах Аллеи Славы в Одессе, невдалеке от могилы Неизвестного матроса, как и имена капитанов других судов, нашедших вечный покой на дне Черного моря. Вечная им слава!

Александр Пилипчук, «ВРЕМЯ.UA»