В молодости мы нередко поступаем легкомысленно, совершаем поступки, которые не поддаются никакой логике. Наверное, так и должно быть – на то она и молодость, чтобы ошибаться, действовать не по логике, а вопреки ей.  То, о чем я хочу рассказать, произошло в конце 60-х годов в Заволжском целинном совхозе «Труд», где я работал директором школы и на тот момент, будучи по партийной линии заместителем секретаря парткома совхоза, исполнял его обязанности, поскольку секретарь был в отпуске.

Приближалась жатва хлебов, ответственная пора для целинников. В связи с этим на заседании парткома по инициативе директора совхоза Юрия Николаевича Некрасова решено было провести взаимопроверку готовности отделений хозяйства к началу этой страды. Была создана комиссия, куда вошли управляющие, бригадиры тракторных бригад, секретари партийных организаций, председатели месткомов, инженерно-технические работники. В составе комиссии, естественно, оказался и я.

Работа предстояла серьезная. Надо было объехать все восемь отделений совхоза, побывать во всех тракторных бригадах, оценить степень их готовности к началу уборочной кампании. Не помню, сколько времени ушло на это, не помню всех деталей работы этой комиссии, а вот чем она закончилась, хорошо помню.

А закончилась она большим сабантуем, большой пьянкой прямо на полевом стане одной из тракторных бригад. Гуляли на широкую ногу. Было, что выпить и чем закусить. Вино, можно сказать, лилось рекой. Пили, ели, песни пели и даже выплясывали. Разумеется, гуляли за совхозный, то бишь, за государственный счет. Тогда это было общепринятой нормой.

Всех участников этой комиссии я знал, но большинство из них знал «на расстоянии», в том числе и старшего инженера центральной ремонтной мастерской Василия Александровича Табакова. А вот во время сабантуя мы с ним сблизились, много говорили на разные темы, одним словом, подружились.

Веселье продолжалось до глубокой ночи. Домой, на центральную усадьбу совхоза, мы с Василием Александровичем попали уже в два часа ночи. Увлеченные разговорами и хорошо подогретые спиртным, мы не спешили расходиться по домам, хотелось продолжить «праздник души». Но, как обычно в таких случаях, для полного удовольствия не хватало последних сто граммов. Стали думать – где их взять, все-таки ночь кругом, да еще глубокая.

— А знаешь что?  Пойдем ко мне домой. Выпьем, поговорим по душам, — предложил Василий Александрович.

— Да, неудобно как-то, — говорю. — А что скажет на это твоя Александра Петровна?

— Она ни слова против не будет, ты просто не знаешь ее, как следует. У меня замечательная жена, у нас с ней полное взаимопонимание во всем.

Александру Петровну Табакову я знал хорошо. Она работала секретарем директора совхоза, была очень внимательна и приветлива к посетителям, людей всегда встречала с доброй улыбкой. И красотой ее бог не обидел. Но все равно я был против того, чтобы вламываться в чужой дом ночью непрошенным гостем.

— Пойдем лучше ко мне, — предложил я. — Бутылка «Столичной» у меня есть, а в отношении закуски что-нибудь придумаем. Моя Валентина Ивановна, конечно, не обрадуется нашему появлению в такое время, но и возражать не будет, это точно.

Не знаю, договорились бы мы или нет на этот счет, если бы Василий Александрович не внес новое предложение.

— Слушай, — сказал он, — давай побываем и у тебя, и у меня. Вот тогда и убедимся, чья жена гостеприимнее.

Вряд ли такую идею можно было назвать разумной. Но в голову пьяным молодым мужчинам иногда приходит еще и не такое. В общем, идея была одобрена. То есть, фактически мы заключили своего рода пари. Договорились и о цене проигрыша – бутылка армянского коньяка. Почему именно армянского, не знаю. Кажется, он был тогда в моде.

Начали с меня. Стучу в дверь, а сам думаю: как бы Валентина не подвела, не стала бы возмущаться по поводу моего позднего возвращения домой. Но все, слава богу, обошлось благополучно, жена встретила нас без особой радости, но спокойно, не стала задавать неудобных для меня вопросов, предложила нам самим хозяйничать на кухне, а сама отправилась спать.

После визита ко мне, когда мы уже подходили к дому Табаковых, Василий Александрович с явным подтекстом иронии заявил:

— Сейчас посмотришь, как нас будет встречать Шура. Считай, что ты проиграл пари.

— Откуда такая самоуверенность, — спрашиваю.

— Потому что я знаю Шуру. Я даже знаю, какими словами она нас встретит.

— Интересно, какими же?

— Когда я постучу, она спросит: «Вася, это ты?» А когда мы войдем с тобой в квартиру, она скажет: «Борщ разогревать, кушать будешь?»

— Посмотрим, посмотрим, как она и чем тебя встретит, — съехидничал я.

Но все именно так и было, как сказал Василий Александрович.

Через две-три минуты после звонка за дверью квартиры послышались шаги и знакомый голос Александры Петровны: «Вася, это ты?» Моему появлению она нисколько не удивилась и, обращаясь к нам обоим, спросила: «Вы, наверное, голодные, борщ разогреть?»

Мы переглянулись с Василием Александровичем и рассмеялись.

Чем закончилось пари? А ничем. Никаких коньяков мы не распивали. Просто на трезвую голову на второй день до нас дошло, что по пьянке мы совершили глупость, проверяя своих жен на гостеприимность. И чтобы как-то реабилитировать себя, подарили своим женам цветы. На том и закончилась эта история.

Николай Зубашенко