Недавно в берлинском музее немецкого Сопротивления было многолюдно – тысячи людей пришли почтить память участников самого знаменитого покушения на Гитлера, состоявшегося в 1944 году. Музей расположен в здании, где размещался штаб сухопутных войск вермахта и где служили руководители заговора против Гитлера во главе с полковником Клаусом  фон Штауффенбергом.

 Заговор генералов

 20 июля 1944 года полковник пронес в ставку фюрера «Вольфшанце» («Волчье логово») взрывное устройство и привел его в действие. Фюрер остался жив, Штауффенберг и практически все остальные члены оппозиции были арестованы и после пыток с продуманно изощренной жестокостью казнены. Все участники «заговора 20 июля» отнюдь не были пацифистами и либералами, более того, они вовсе не были антифашистами в классическом понимании этого слова. Но они бросили вызов человеконенавистнической системе, отлично понимая, на какой смертельный риск идут. И это неоспоримо.

Заговор против Гитлера был явлением масштабным, формировавшимся в течение нескольких лет — при том, что недовольство нацистами стало возникать в армейских и гражданских интеллектуальных кругах уже вскоре после прихода НСДАП к власти в 1933 году (коммунисты и социал-демократы, разумеется, «прочувствовали» нацистов еще раньше).

Военным не нравилась политизация вооруженных сил, настойчивое вовлечение их в партийные ряды, усиление роли штурмовых отрядов (СА) как «альтернативного вермахта», наконец, примат партии над государством. Но в первые годы господства нацистов это казалось им неизбежными издержками при давно желанном усилении государства и «освобождении от пут Версаля», запрещавшего Германии после первой мировой войны иметь свою армию, военные учебные заведения, генеральный штаб, развивать военную науку и военную промышленность. А потом было уже поздно.

В самом крупном (а всего таких намерений было около полутора десятков — от наивных, вроде попытки подарить фюреру букет с взрывным устройством внутри в 1933 году, до бомбы в его самолете в 1943-м) в истории Третьего рейха заговоре против Гитлера и его режима участвовали люди разных политических и религиозных убеждений, чиновники, военные, промышленники и ученые.

Многие из заговорщиков-военных являлись сторонниками ориентации на восток и возобновления мирных и взаимовыгодных германо-советских отношений, в том числе в военной сфере — как это было в 20-30-е годы.

И многие участники заговора — бывший начальник Генштаба генерал Людвиг фон Бек (покинувший свой пост вследствие несогласия с политикой «Мюнхенского сговора» и вторжением нацистов в Чехословакию и возглавивший военный сектор Сопротивления), генерал Генрих фон Штюльпнагель, бывший посол Германии в СССР Вернер фон Шуленбург и др.  были активными организаторами и участниками многолетнего секретного советско-германского военно-политического сотрудничества, начавшегося в 1921 году и продолжавшегося до конца 30-х.

Так называемый штатский сектор организации, политическим лидером которого был бывший обер-бургомистр Лейпцига Карл Фридрих Герделер, ориентировался на Англию. Прозападную позицию Герделера разделяли президент рейхсбанка Ялмар Шахт, рейхскомиссар прусского министерства финансов Йоханнес Попиц и многие другие. Несмотря на разногласия по вопросу «Восток или Запад», все заговорщики сходились в том, что после устранения Гитлера необходимо немедленно заключить компромиссный мир и отвести германские войска на территорию рейха, образовать временное правительство, разъяснить немцам преступную роль Гитлера и НСДАП, провести всеобщие демократические выборы в рейхстаг. Поразительно, но большая, разветвленная организация, объединившая столь влиятельных государственных деятелей, оставалась нераскрытой вплоть до покушения. Этот парадокс в значительной степени объясняется тем, что в верхушку заговорщиков входил руководитель абвера (военная разведка и контрразведка Третьего рейха) Вильгельм Канарис.

 Отложенный взрыв

 Первоначально заговорщики собирались свергнуть Гитлера 14 сентября 1938 года — в этот день танковая дивизия генерала Эриха Гепнера должна была войти в Берлин и занять ключевые объекты в городе. Гитлера намечалось захватить живым, судить народным трибуналом, затем, признав душевнобольным, отправить в сумасшедший дом. Заговорщики пытались заручиться поддержкой Великобритании. Однако британский премьер-министр Невилл Чемберлен трижды летал в Германию на переговоры с Гитлером, при этом не давая никаких авансов заговорщикам. 

Поэтому реализация «берлинского путча» была сначала отложена, а потом, когда позиция Чемберлена более чем прояснилась (стало известно, что он вылетает в Мюнхен для подписания соглашения с Гитлером), и вовсе отменена. 29 сентября 1938 года состоялось подписание Мюнхенского соглашения. Так Англия и Франция в 1938 году не только отдали Гитлеру сначала часть Чехословакии (Судетскую область), тем самым дав старт второй мировой войне, но и, быть может, спасли самого диктатора.

Затем попытка военного переворота (если не считать намерения командующего германскими войсками во Франции фельдмаршала Эрвина фон Вицлебена застрелить Гитлера во время пребывания в Париже в связи с празднованием победы над Францией в 1940 году) была запланирована на период между 20 и 25 декабря 1941 года. Это решение было принято в связи с угрожающим положением для германской армии на Восточном фронте в результате успешных контрударов Красной армии на Московском, Тихвинском и Ростовском направлениях. Военные профессионалы германского генштаба уже тогда поняли, что «блицкриг» превращается в тяжелую затяжную войну и, вероятно, приведет к краху Германии.

Руководство переворотом было возложено на генерал-полковника Франца Гальдера, который с этой целью подтянул в Берлин и Восточную Пруссию подчиненные ему части. Непосредственно для захвата или уничтожения фашистского руководства (Гитлера, председателя рейхстага, рейхсминистра авиации Германа Геринга, министра иностранных дела Иоахима фон Риббентропа и рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера) планировалось использовать отдельную авиадесантную и танковую дивизии. И этот путч не состоялся: войсковые части, предполагавшиеся заговорщиками к использованию, были по приказу Гитлера спешно переброшены на Восточный фронт, причем упомянутая отдельная авиадесантная дивизия практически сразу была разгромлена под Ленинградом.

Новый план подготовки государственного переворота путем устранения гитлеровской верхушки предусматривал проведение вербовочной работы, усиление антигитлеровской пропаганды среди офицеров, подготовку надежных воинских частей в Берлине, Восточной Пруссии и во Франции. Особенно подчеркивалась необходимость развертывания ячеек организации в территориальных военных округах Германии. Эта работа была возложена на генерала Фридриха Ольбрехта и заместителя Канариса генерала Ганса Остера.

Велась и активная подготовка во Франции надежных войсковых частей, способных, когда потребуется, обеспечить арест и уничтожение эсэсовцев и германской миссии в Париже. Но в конце февраля 1942 года в Париж внезапно прибыл руководитель службы безопасности СД Рейнхард Гейдрих, который снял со своих постов и отправил либо в отставку, либо на Восточный фронт практически всех вовлеченных в заговор руководителей германской миссии. Было очевидно, что СД и СС получили какую-то информацию, но раскрыть заговорщиков им не удалось.  Явная опасность провала заставила заговорщиков лечь на дно, и больше попыток покушения в 1942 году не предпринималось.
13 марта 1943 года генерал Хенниг фон Тресков через офицера личной охраны фюрера передал в салон самолета Гитлера взрывчатку, замаскированную под две бутылки коньяка. Фюрер прибыл на этом самолете на оперативное совещание в штаб группы армий «Центр» в Смоленск и через несколько часов вернулся в Берлин. Взрывной механизм, заряженный английской взрывчаткой, не сработал…

21 марта 1943 года офицер штаба группы армий «Центр» Рудольф Кристоф фон Герсдорф должен был взорвать себя вместе с Гитлером во время посещения фюрером выставки трофейного советского оружия, которую группа армий «Центр» устроила в берлинском цейхгаузе. Но взрывной механизм в кармане шинели Герсдорфа был установлен на десять минут, а Гитлер провел на выставке всего две минуты. Герсдорф едва успел извлечь взрыватель…

Но заговорщики не собирались отступать. К середине 1943 года ими был разработан детальный план действий, которые надлежало совершить после убийства фюрера и низложения высшего партийно-государственного руководства. Был написан даже приказ будущего верховного главнокомандующего, в котором  солдатам не предлагалось сложить оружие, им предлагалось «дать последнее сражение». И этот призыв не только дань военной ментальности, ведь исходящий от вновь объявившегося в результате переворота верховного главнокомандующего (кем бы он ни был) приказ сложить оружие мог бы вызвать всеармейский бунт. Дело в том, что руководители заговора действительно намеревались «довоевать», главным образом на Восточном фронте, остановив советские войска как можно дальше от границ рейха. А рейх в 1943 году, как известно, простирался гораздо дальше границ Германии…

В сентябре 1943 года генерал-майор Хельмут Штиф с группой офицеров штаба Верховного главнокомандования вермахта (ОКВ) пытался уничтожить Гитлера в его ставке. Но бомба, установленная заговорщиками в водонапорной башне, взорвалась преждевременно. Виновных не нашли: расследование по этому делу вели офицеры абвера, сами связанные с заговорщиками…

26 декабря 1943 года. Штауффенберг был приглашен в ставку Гитлера «Вольфшанце» для доклада. Он принес туда в портфеле взрывное устройство замедленного действия. Но Гитлер в последний момент отменил совещание, и Штауффенбергу пришлось увезти бомбу обратно в Берлин. К этому времени Штауффенберг разработал план «Валькирия», по которому предусматривалось убийство Гитлера и немедленная организация военного правительства в Берлине, которое должно было с помощью вермахта нейтрализовать самые опасные органы нацистского режима: СС, гестапо и СД.

 Час «Икс»

20 июля 1944 года на заседании военного совета в ставке «Вольфшанце» должен был обсуждаться вопрос о вооружении дивизий «народных гренадеров» (ополченцев). В связи с этим на заседание был вызван занимавшийся формированием этих дивизий Штауффенберг. К этому времени заговорщики разработали календарный план оперативных мероприятий в главной ставке германского командования за несколько часов до покушения и после убийства Гитлера. Все было рассчитано по минутам. Сам момент убийства Гитлера был условно обозначен в плане знаком X. Время до покушения обозначалось «X минус». Так, например, указанное в плане время «X минус 24» означало «за 24 часа до покушения». Время после покушения обозначалось «Х плюс». Например, «Х плюс 10 минут» означало «через 10 минут после убийства Гитлера».

Вместе со Штауффенбергом в ставку явился начальник связи германской армии генерал Эрих Фельгибель. Когда началось заседание, Фельгибель остался на узле связи якобы для разговора с Берлином (на деле же он в случае успеха покушения должен был немедленно передать указания берлинским частям о введении чрезвычайного положения).

Штауффенберг прошел в зал заседаний. Так как его вопрос стоял не первым в повестке дня, Штауффенберг попросил разрешения выйти на несколько минут на узел связи и оставил свой портфель на полу, у ножки стола. В портфеле находилось взрывное устройство, часовой механизм которого Штауффенберг запустил перед заседанием. Гитлер рассматривал развернутые на столе карты и слушал доклады генералов о положении на фронтах. В тот момент, когда он подошел к середине огромного стола, поближе к карте группы армий «Центр», у правой стороны стола, где лежал портфель Штауффенберга, прогремел взрыв.

Взрывной волной адъютант Гитлера, стоявший у окна, был выброшен наружу вместе с оконными рамами, стенографисту оторвало обе ноги, еще несколько участников получили смертельные ранения и ожоги. Гитлера сильно контузило, кроме того, он получил несколько серьезных ожогов. Взрывной волной его брюки были разорваны в клочья. Он был в таком состоянии, что не мог идти, и два охранника с трудом довели его до бункера, прикрывая сзади уцелевшими остатками стратегической карты.

 За пять дней до взрыва

В исторической литературе есть указания на то, что Штауффенбергу, испытывавшему дефицит времени и постоянно окруженному другими участниками заседания, удалось привести в действие только один из двух взрывных механизмов, поэтому взрыв оказался лишком слабым. Есть указания и на то, что кто-то из участников совещания в ставке в отсутствие Штауффенберга отодвинул портфель, что спасло Гитлеру жизнь.

Между тем Штауффенберг был абсолютно уверен, что Гитлер убит. Прилетев в Берлин, в штаб сухопутных войск, он немедленно приступил к выполнению плана государственного переворота.
Вечером 20 июля Штауффенберг был арестован на своем рабочем месте. В течение этого же дня были арестованы практически все остальные руководители организации, еще несколько успели застрелиться.

Пытки и казни участников заговора Гитлер лично приказал снять на кинопленку: эти кадры стали назидательным учебным пособием для молодых офицеров вермахта и для начинающих функционеров гестапо и СС. «Эти люди недостойны даже могилы», — заявил рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, в «показательных целях» немедленно назначенный вместо расстрелянного Штауффенберга командующим армией резерва. «Ловить, давить, а гнезда дезинфицировать», — так шеф гестапо Генрих Мюллер формулировал задачи своего аппарата по отношению к врагам рейха. В первые же дни после покушения гестапо арестовало более 7 тысяч «подозрительных» лиц, отправив их в тюрьмы и лагеря. «Ничтожная кучка предателей запятнала позором весь народ», — вещал по радио рейхсминистр пропаганды Йозеф Геббельс. Это «пятно» вот уже 65 лет является гордостью немцев.

 Забытый персонаж

У этой истории, имена участников которой, казалось бы, давно известны и пользуются залуженным уважением, есть одно поразительное исключение, один забытый персонаж. Это Иоахим Кун — майор Генштаба вермахта, ближайший помощник Штауффенберга, разрабатывавший с ним календарный план покушения 20 июля. И что еще более важно, участвовавший в разработке важнейших документов — о передвижениях преданных заговорщическому центру частей, оперативных приказов о введении чрезвычайного положения в стране после взятия власти восставшими. Именно ему Штауффенберг поручил спрятать эти документы в специальных строго законспирированных тайниках в Восточной Пруссии.

20 июля 1944 года, в день покушения на Гитлера, тридцатилетний майор Кун находился на фронте в Польше, в штабе 28-й егерской дивизии. За месяц до этого рокового дня, 22 июня 1944 года, Кун был назначен на должность начальника штаба этой дивизии, которой командовал генерал-лейтенант Густав фон Цильберг. Через неделю после провала заговора, 27 июля 1944 года, получив приказ арестовать Куна как близкого соратника Штауффенберга, Цильберг дал Куну возможность незаметно скрыться из штаба и «решить вопрос по офицерски» — застрелиться.

(Цильберга нацисты казнили за то, что тот немедленно не арестовал Куна.) В тот же день майор на служебном автомобиле пересек линию фронта и добровольно сдался в плен под Белостоком наступавшим войскам Красной армии. Он был немедленно препровожден в Главное управление контрразведки Смерш — перебежчик, офицер вражеского Генштаба не мог не вызвать подозрений.

2 сентября 1944 года Кун напечатал на немецкой пишущей машинке «собственноручные показания», первый экземпляр которых был направлен в Государственный комитет обороны СССР (ГКО).

23 сентября 1944 года начальник  Смерша генерал-полковник Виктор Абакумов, как свидетельствуют опубликованные документы, направил члену ГКО Георгию Маленкову письмо: «В Берлине на процессе по делу о покушении на Гитлера, как известно из прессы, одним из активных участников заговора фигурировал майор немецкой армии Кун Иоахим, который германским судом был заочно осужден к смертной казни. Немцы также сообщили, что Кун бежал на сторону Красной армии и в связи с этим объявлен изменником родины…

Будучи доставлен в Москву в Главное управление Смерша и тщательно допрошен, Кун в собственноручных показаниях изложил известное ему о заговоре против Гитлера и своем участии в нем. Особый интерес представляют показания Куна в части известных ему участников заговора либо сочувствовавших заговору, которые не были репрессированы Гитлером и до последнего времени продолжали находиться на руководящих военных постах…

Большую осведомленность в делах заговора и близкие связи с высокопоставленными лицами германского военного командования Кун объясняет своим служебным положением в Генеральном штабе, прошлым своих родителей (дед был генералом от кавалерии) и тем, что начальники рассматривали его как способного и растущего офицера. Имея в виду, что Кун объявлен в Германии изменником и активным участником заговора и к тому же в показаниях несколько выпячивает свою роль в заговоре, не исключена возможность, что он под предлогом всего этого заброшен немцами на нашу сторону с какими-либо специальными целями… Об изложенном доложено товарищу Сталину. При этом представляю перевод собственноручных показаний Куна».

В конце сентября 1944 года «собственноручные показания» Куна лежали на рабочем столе председателя ГКО и Верховного главнокомандующего Красной армией Сталина.

С 12 августа 1944 года по 1 марта 1947 года военнопленный Кун содержался во внутренней тюрьме НКГБ на Лубянке и в Бутырской тюрьме в Москве. Все это время его активно «разрабатывали» смершевцы. Благодаря Куну, весьма охотно контактировавшему с нашими контрразведчиками, для истории сохранились уникальные документы: 17 февраля 1945 года он указал офицерам Смерша точные координаты местонахождения тайника в Восточной Пруссии, где он по приказу Штауффенберга спрятал документы о заговоре.

Тайник не смогли обнаружить нацистские спецслужбы, несмотря на долгие поиски и жесточайшие пытки-допросы остальных участников заговора, — точных данных никто, кроме Куна и расстрелянного Штауффенберга, не знал. Эти документы после тщательного изучения контрразведчиками на Лубянке попали в ведомственный архив и фрагментарно опубликованы лишь совсем недавно.

В 1947 году по указанию Абакумова, который в это время возглавлял МГБ, Кун был помещен на «особый объект» — подмосковную дачу, где находился с 1 марта 1947 по 22 апреля 1948 года. На даче, судя по скупой опубликованной информации, его готовили к репатриации в Восточную Германию — как будущего сотрудника новой, просоветской администрации. Но Кун допустил в частной беседе «нелояльные высказывания» и был переведен  сначала в «Лефортово», потом, в «Бутырку», где и находился — формально не будучи даже арестованным — до 1951 года. Ордер на его арест был выписан лишь 30 августа 1951 года.

Член антигитлеровской организации, лично участвовавший в покушения на фюрера, готовивший программные документы заговорщиков, майор Иоахим Кун был признан виновным… «в подготовке и ведении агрессивной войны против СССР». 17 октября 1951 года особое совещание при МГБ СССР приговорило Куна к 25 годам тюремного заключения, срок которого исчислялся со дня его сдачи в плен — 27 июля 1944 года.

От таких формулировок можно было сойти с ума. Что с Куном, отбывавшим наказание в мрачно известном еще с дореволюционных времен Александровском централе под Иркутском, и произошло. В 1955 году его перевели в тюрьму Первоуральска. 16 января 1956 года, после почти 12 лет пребывания в СССР, Кун был передан в распоряжение правительства ФРГ — как уроженец западной части Германии.

В дальнейшем Иоахим Кун жил в полном одиночестве под наблюдением врачей, так до конца и не оправившись после пережитого. Родственники и друзья его товарищей по заговору обходили его дом стороной: для них он был почти предателем — перебежчиком, к тому же все-таки выпущенным на родину, значит, «сотрудничавшим с русскими». На торжественные мероприятия, посвященные событиям 20 июля 1944 года, где чествовали его соратников, как до объединения Германии, так и после, не ходил: не звали. Он умер 6 марта 1994 года, прожив 80 лет. Воспоминаний не оставил.

Юлия КАНТОР, доктор исторических наук