Ровно 30 лет назад произошла катастрофа в Чернобыле, до сих пор в зоне отчуждения живет не более 300 человек. Тем не менее, работает и разводит племенных животных «Полесский государственный радиационно-экологический заповедник», в распоряжении которого есть даже собственная пасека. Сотрудники заповедника надеются, что когда-нибудь радиофобия все же снизится, и зону ЧАЭС станут посещать потоки туристов.

То, что произошло в ночь с 25 на 26 апреля в Чернобыле, было не аварией, а катастрофой мирового масштаба. Но сначала этого не понимали ни жители Припяти, ни Могилева, ни Брянщины – мест, наиболее пострадавших от Чернобыля, ни руководители АЭС, ни ученые-атомщики, указывает «Новая газета».

Не обладали в первые дни полной и достоверной информацией и члены Политбюро, имевшие монопольное право принятия решений. И в результате 1 Мая в Киеве прошла традиционно веселая демонстрация, которая на этот раз рифмовалась со страшным словом «радиация». А в те дни даже ненадолго покидать свои дома было смертельно опасно. В Чернобыле и Припяти во дворах играли дети: погода-то была хорошая, весенняя.

Никому на зараженных территориях не выдали респираторы. Даже членам правительственной комиссии, приехавшим в срочном порядке в Чернобыль и там же заночевавшим. Потом, конечно, на высшем государственном уровне были заклеймены и разгильдяйство, и ведомственный монополизм, и закрытость реальной информации по АЭС. А потом – на уровне народа – начались подвиги: пожарных, спасателей, многочисленных добровольцев.

При тушении возникшего на четвертом энергоблоке пожара и в первые, самые острые дни ликвидации последствий аварии получили смертельные дозы облучения и скончались в течение трех месяцев 31 человек.

Последствия большого облучения стали причиной гибели от 60 до 80 человек в последующие пятнадцать лет. Еще 134 человека перенесли лучевую болезнь той или иной степени тяжести. Помимо выведенной из строя мощной атомной станции (четыре энергоблока по 1000 мегаватт), погибших при этом операторов, пожарных и ликвидаторов, три соседние республики, ставшие теперь независимыми государствами, потеряли в результате радиационного загрязнения большие, давно обжитые людьми территории. Только из 30-километровой зоны отселения, захватившей приграничные районы Украины, Белоруссии и России, было эвакуированы более 115 тысяч человек.

В приграничной с Украиной Брянской области всего от радиации пострадало 900 населенных пунктов. Ныне здесь живут чуть больше трехсот тысяч человек. А раньше – пятьсот с лишним тысяч. Большинство уехали, отселились, умерли. Время, как и радиация, никого не щадит. Радиоактивный йод распадается в течение двух первых недель после аварийного выброса. Цезий хранится в почве 90 лет. Стронций – и того дольше.

Со временем уходит в землю отрава, смывается дождями и половодьем. Но не сразу, не сразу… 26 апреля 1986 года была суббота. После выходных вышли на работу радиологи – и увидели, что фон зашкаливает, но решили, что это сломались приборы… Только через несколько недель стало понятно, что произошло

Периметр, за которым в иных местах пластами лежат и фонят цезий и стронций, носит название «Полесский государственный радиационно-экологический заповедник» (ПГРЭЗ). Сотрудники работают в заказнике вахтовым методом дней по 10–12.

Директор единственного в мире заповедника в своем роде Петр Кудан рассказал, что из-за безлюдья в радиационных лесах, расплодилось множество зверья, птиц и всяких гадов. Они все активнее обживают и давно ставшее бесхозным человеческое жилье. Из «новичков» с северов пожаловали бурые медведи.

А с Украины в запретную зону потянуло лошадей Пржевальского, которых туда некогда завезли с Северного Кавказа. В ПГРЭЗ вот уже 20 лет как занимаются разведением и своих племенных лошадей, в том числе и русской рысистой. На пастбище за оградой нам показали практически весь большой табун. Культивируют в зоне и зубров, завезенных из Беловежья, их выводок тоже с каждым годом увеличивается: было 16 особей, ныне – 116.

Кроме того, разбит в зоне и экспериментальный сад, проводятся исследования на пчелопасеке. Причем мед уже продают населению – разумеется, после тщательнейшей проверки в лаборатории. От местных чиновников услышал, что зону отчуждения, возможно, сделают более доступной для посещений не только журналистов. Это наверняка привлечет туристов и будет способствовать снижению радиофобии среди населения. Пока же в заказник пускают только некогда живших здесь людей и только раз в год, в Радуницу – навестить погосты, могилки поправить.

Теперь, спустя 30 лет со дня чернобыльской трагедии, со многих документов и сведений слетел гриф секретности. Рассказать о них «Московскому комсомольцу» согласился бывший заместитель директора Чернобыльской АЭС Александр Коваленко, который в 1986–1988 годах возглавлял отдел информации и международных связей при правительственной комиссии по ликвидации последствий аварии. Журналисты, освещающие события тех лет, называли его «мистер Правда», так как он оставался верен принципу – не говори прессе того, во что сам не веришь.

Вот и сейчас Коваленко говорил о катастрофе начистоту, по-прежнему обвиняя в катастрофе персонал станции, на который давил «работник всесильного ЦК КПСС Георгий Копчинский».

«Во время испытаний на выбег (сколько времени и в каком количестве будет вырабатываться электроэнергия для насосов, подающих воду для охлаждения реактора) мощность аппарата упала значительно ниже, чем было необходимо по программе. Персонал был обязан их прекратить и заглушить реактор. Но вместо этого они стали пытаться любой ценой поднять его мощность до запланированной программой эксперимента.

Двенадцать раз операторы проигнорировали регламент эксплуатации, вопреки десяткам инструкций отключили все системы аварийной защиты и охлаждения. Так что причина аварии – незаконный эксперимент», – уверен Коваленко.

«В 1986 году на станции ходили слухи, что эти испытания были нужны для диссертации Копчинского. А Дятлов (заместитель главного инженера) хотел провести их любой ценой, потому что тот обещал назначить его главным инженером или директором станции», – указывает Коваленко.

По материалам СМИ