Восточноукраинский город Соледар — единственное место, где украинские и российские военные живут под одной крышей и продолжают разговаривать друг с другом, утверждает корреспондент Die Zeit Элис Бота. В местном санатории вблизи известного месторождения соли работают 20 российских и 70 украинских офицеров — в нем размещается «Совместный центр контроля и координации вопросов прекращения огня и стабилизации линии разграничения сторон» (СЦКК). Громоздкое название центра, в котором российские и украинские военные вместе обеспечивают мир на Донбассе, олицетворяет, насколько запутана борьба за прекращение этой войны, говорится в репортаже. 

Полное затишье на фронте, рассказывает журналист, наблюдалось лишь в сентябре — в самом начале российской военной операции в Сирии. Продлилось оно пару недель, и теперь на Донбассе опять стреляют.

Главой СЦКК с украинской стороны назначен генерал-майор украинских ВВС Борис Кременецкий, с российской — генерал-лейтенант Хасан Калоев.

«Кременецкий и Калоев — последний оставшийся контакт между украинцами и россиянами, — утверждает автор. — В их обязанности входит обеспечение безопасности мирного процесса, контроль за соблюдением режима прекращения огня и оказание помощи сотрудникам миссии ОБСЕ и контактной группе, в которую входят ОБСЕ, Украина и Россия».

Как только россияне и украинцы встречаются друг с другом в санатории, они сразу же меняются, свидетельствует журналист: Кременецкий вдруг перестает говорить о донецких и луганских террористах, а россияне не упоминают названия ДНР и ЛНР. Все они говорят ОРДО и ОРЛО, что расшифровывается как «отдельные районы Луганской и Донецкой областей» и звучит более приемлемо для обеих сторон.

По словам Кременецкого, он не испытывает никаких проблем при общении с россиянами, но некоторые его подчиненные порой становятся чересчур эмоциональными. Один потерял на войне брата, а брат другого долгое время находился в плену в Луганске.

«Сложно только с молодыми россиянами, — утверждает генерал. — Тридцатилетние до предела накачаны пропагандой и верят государственному ТВ, на котором рассказывают, что на Донбассе убивают людей только за то, что они говорят на русском языке».

Рассказывая об этом, украинец смущенно качает головой: «Я сам из Центральной Украины. И сам говорю на русском. Зачем так врать?» С более возрастными россиянами все по-другому: многие знают друг друга по войне в Афганистане или службе в ГДР. Тем не менее, о политике все молчат, пишет Бота.

«Единственное место, где генералы каждый день разговаривают друг с другом, находится на первом этаже в российской части санатория, в служебной комнате, — продолжает журналист. — Каждое утро российская и украинская стороны собираются возле карты, на которую нанесены все сектора Донбасса: Сектор «А», сектор «Б» и сектор «М» для районов от севера Луганска до южного Мариуполя, — говорится в статье. — В соседней комнате за компьютерами сидят украинский и российский офицер. Тут непрерывно фиксируются случаи нарушения режима прекращения огня».

Поначалу стороны вели «общий журнал нарушений, но теперь они не доверяют друг другу. К примеру, если украинцы выезжают на стратегически важные пункты, они больше не берут с собой россиян. Украинцы также сидят словно взаперти в своих гостиничных номерах в Донецке и ничего не знают о происходящем, поскольку русские не информируют их», — пишет корреспондент.

«Вот и получается, что у каждого своя правда», — комментирует Бота. Кременецкий, кстати, отвергает какую бы то ни было ответственность Украины. По его словам, на Украине до сих пор находятся тысячи российских военнослужащих, тяжелые вооружения так и не отведены и российская сторона так же, как и прежде, может поставлять на территорию Украины оружие, поскольку контроль за более чем 400-километровым участком границы с Россией не возвращен Киеву.

«На Донбассе опять стреляют. Конечно, намного меньше, чем в прошлом году, но и этого достаточно, чтобы разрушить привычный уклад жизни, — рассказывает автор репортажа. — Во многих населенных пунктах гуманитарные организации перед наступлением зимы ремонтировали поврежденные крыши. Они надеются, что снаряды не попадут туда же во второй раз». Но на востоке Украины есть отдельные «серые зоны», в которых, как отметил Кременецкий, нет никакой власти или администрации. Там очень часто случаются «провокации» — мины из минометов, а иногда и ракеты из «Градов» прилетают с обеих сторон как напоминание. По большей части они попадают в поля, но иногда — и в деревни.

Чтобы ремонтировать разрушенное, в первую очередь необходимо разминировать территории, а земли просто изобилуют противотанковыми и противопехотными минами, растяжками и неразорвавшимися гранатами. «В таких случаях офицеры Кременецкого по связи договариваются с местными украинскими военными, находящимися в секторе, о прекращении огня, а русские — с сепаратистами, — пересказывает Бота. — Если же и после этого стрельба не прекращается, в дело включаются уже сами Кременецкий и Калоев». Но иногда снаряды начинают взрываться до того, как удалось починить поврежденные объекты, говорится далее.

«Несмотря на все это, украинцы и русские указывают на успехи: в первые три недели ноября они предприняли 162 попытки обеспечить режим прекращения огня и в 108 случаях им удалось добиться успеха», — говорится в статье.

Источник: Die Zeit