Чем  больший  размах  набирало  строительство,  тем  сложнее  становился  технологический  процесс  производимых  операций.   По-прежнему  большой  объем  занимали  бетонные  работы,  начался  монтаж  турбин.  Стояла  ответственная  задача – своевременное  закрытие  гребенки  плотины.  К  середине  мая  1931  года  все  бычки  плотины  были  построены  до  верха.  Проложенные  по  ним  с  обоих  берегов  железнодорожные  пути  сомкнулись.  При  последующем  бетонировании  плотины  и  закрытии  гребенки  по  этим  путям  подавали  бетон  и  другие  материалы.  После  спада  весеннего  паводка  началась  работа  по  закрытию  гребенки  плотины.  Она  заключалась  в  том,  что  полупролеты  между  бычками,  оставленные  незаделанными  во  время  строительства  плотины   с  целью  пропуска  воды  при  одновременном  поднятии  горизонта   верхнего  бьефа,  заполнились  бетоном.

          Тем   временем  на  правом  берегу  шел  монтаж  турбин.  Работы  по  монтажу  вели  С.Д.  Юхник,  М. И.  Попов,  Рыбинцев,  инженер  И.С.  Ибатулин,  американец  Биндер.  Из  молодежи  здесь  была  Надя  Ельницкая.

         Днепрострой  был  самой  механизированной  стройкой  страны,  хотя  большая  половина  работ  производилась  вручную.  Здесь  было  задействовано  много  кранов,  дерриков,  паровозов,  сложных  механизмов  камнедробильного   и  бетонных  заводов.  Впервые  в  стране  начал  работать  здесь  экскаватор  по  разработке  скалы.  Широкое  распространение  получили  автогенная  резка  и  сварка,  электросварка,  электростыковые  аппараты  для  стыковки  арматуры  и  многие  другие  механизмы,  впервые  примененные  в  строительстве.

Требовалось  огромное  количество  рабочих  кадров.  На  Днепрострое  было  организовано  много  различных  курсов   и  школ  по  их  обучению.  Были  созданы  рабфак  и  два  института – строительный  и  энергетический.  Школы,  курсы,  институты   посещались  в  большинстве  трудящимися  без  отрыва  от  производства. 

          Как-то  в  «Правде»  за  2-е  августа  1932  года  мне  попалось  высказывание   Бернарда  Шоу: «Все,  что  пишут  буржуазные  газеты  о  СССР – вранье,  вранье  и  еще  раз  вранье».  Да  и  откуда  было  знать  заграничным  трепачам  и  болтунам,    что  здесь,  на  Днепрострое,  уже  новая  школа  как  в  области  новых  методов организации  работ,  так  и  в  области  методов  организации  крупного  строительства,  что  большинство  строительных  рабочих,  впервые  втянутых  в  производство,  это  в  основном  молодежь  до  30  лет.

         Что  здесь,  в  когда-то  ковыльной  степи,  будут  построены  и  уже  строятся: коксохимзавод,  металлургический  завод,  завод  ферросплавов,  алюминиевый  комбинат,  шлако-цементный,  кирпичный,  шамотный,  известковый,  магниевый  заводы.  Правда,  возникали  опасения,  что  комбинат  не  будет  готов  полностью   к  приему  электротока  по  вине  заводов-поставщиков,  но  коллектив  строителей  Днепростроя  преодолеет  и  это  препятствие.

                     Последняя  бадья  бетона. 608-тысячная 

       Двадцать  восьмого  марта  1932  года  в  пять  часов  двадцать  минут  лучшими  ударниками   Днепростроя  была  замешана  на  бетонном  заводе,  перевезена  на  плотину,  опущена  и  уложена  последняя  завершающая  608-тысячная  бадья  бетона  в  гребенку.  Я  был  на  митинге  на  плотине  по  этому  поводу.  Это  была  незабываемая,  волнующая  картина  на  фоне  днепровских  вод,  низвергающихся  водопадом  с  верхнего  бьефа  в  нижний. 

      Первого  мая  первый  генератор  ДГЭС  был  сдан  в  эксплуатацию  и  дал  первый  промышленный  ток,  по  встречному  плану  на  четыре  месяца  раньше  запланированного  срока.  Кадры  монтажников  турбины  и  генераторов  Днепрострой  воспитывал  и  обучал  здесь  же,  на  месте,  на  монтаже  ДГЭС.  Большая  заслуга  в  этом  была  инженеров   Карпова,  Гарина,  Штумфа,  Рартопа,  Польского,   Калинского,  Штернберга,  Семенова,  Маруняка.  Большое  упорство  в  овладении  техникой   монтажа    проявили  монтеры   Рыбинцев,  Санин,  Ельницкая,  Васильевский,   Попов,  Юхник,  перенимая  этот  опыт  у  американцев  и  улучшая  показатели.

        В  окончательном  виде  плотина  ДнепроГЭСа  представляла  мощный  бетонный  масив,  опирающийся    на  прочную  монолитную  скалу.  Внутри – нижняя  и  средняя  потерны  для  наблюдения  за  состоянием  плотины,  фильтрацией,  температурными  влияниями,  системой  дренажа.

         Я  испытывал  большую  личную  радость  от  того,  что  моя  ученица  Женя  Романько  получила  известность  на  бетонировании  плотины.  Кто  мог  ожидать,  что  худощавая,  голенастая,  тоненькая  девочка  вырастет  до  руководителя  передовой  бригады  Днепростоя.  А  ведь  на  ее  благородный и патриотический  порыв дамы  гидротехнического  отдела  смотрели  иронически,  с  сожалевающими  вздохами.

           Нам,  кадровикам,  работы  тоже  хватало

         Девятого  мая  1932  года  мы  задержали  в  отделе  найма  внешне  совершенно  безобидного  «дядю»  Леонтия  Филипповича  Бычека.  Сопротивлялся  он  отчаянно,  даже  вытащил  из-за  голенища  длинный  нож,  каким  режут  свиней.  Лозный,  Кущ  и  я  насилу  его  скрутили  и  обезоружили.  Все  это  было  вызвано  тем,  что  у  Бычека  оказались  «липовые»  документы,  им  самим  написанные  на  бланках  сельсовета.   Кроме  того,  у  него  оказались  четыре  бланка  со  штампами  и  печатями  сельсовета  и  письмо.  Писал  ему  сын  с  Кубани:  «Я  устроился  в  большевитскую  партию.  Раскулачиваю  всех  бедняков  и  середняков.  Ты  понимаешь,  что  делается  и  что  будет  делаться?»  А  в  конце  приписка: «  В  случае  чего,  живым  не  дамся!»

          Припертый  уликами  к  стене,  Л.Ф. Бычек  признался,  что  пишет  ему  сын.  Мы  обнаружили  и  фотографию  сына  вместе  с  отцом  и  серебрянные  часы  с  надписью:  «Вахмистру  Бычеку  за  верную  службу.  Николай  Второй».  Эта  крупная  птица  была  арестована  опергруппой.  В  последствии  мы  узнали,  что  на  Кубани  был  арестован  и  его  сын.

           Был  еще  один  контингент  на  стройке,  который  привлекал  наше  внимание  как  возможная  база  всяких  «неожиданных  случайностей» — это  грабари.  Они  выполняли  земляные  работы  по  перевозке  и  отсыпке  грунта.  Они  нигде  не  оформлялись,  никто  не  видел  их  документов,  их  состав  часто  менялся.  Они  отказывались  жить  в  бараках  и  жили  в  землянках  и  мазанках  на  левом  берегу  на  поселке  «Кавказ»  и  в  других  местах.

           И  вот  как-то  И.И.  Лозный  принес  мне  два  документа.  Мы  внимательно  их  осмотрели.  Печати  и  бланки  казались  настоящими  и  в  то  же  время  в  них  чего-то  не  хватало.  Приглядываясь  к  печати,  мы  увидели,  что  буквы  не  одинаковые.  Похоже,  что  они  были  передавлены  через  копировальную  бумагу с  какого-то  другого  документа.  Владельцы  этих  бумаг  Семен  Дубина  и  Гавриил  Долута,  здоровенные  парни,  ухмылялись.  По  своей  привычке  брать  быка  за  рога,  я  срезал  им  пуговицы  на  брюках  ( «по-одесски»),  и  они  вынуждены  были  держать  их  в  руках,  чтобы  брюки  не  падали.  В  таком  виде  их  и  доставили  к  начальнику  милиции  Б. Межеричеру.

              Уже  поздно  ночью  за  мной  пришел  на квартиру  посыльный  из  милиции. Межеричер  извинился  за  беспокойство  и  ввел  меня  в  один  из  кабинетов.  Там  еще  сидел  оперуполномоченный  Таксар.

-Ну,  вот  полюбуйтесь  на  ваше  дело, — сказал  он,  показывая  на  два  больших  чемодана.  Оба  они  были  доверху  наполнены  печатями  и  штампами  различной  величины  и  назначения.  Таксар  сообщил,  что  задержанные  нами  Дубина  и  Долута  представляют  целую  группу  «изготовителей»  документов  на  грабарском  поселке  в  одной  из  землянок.  Вот  таким  образом  и  открылась  тайна  грабарского  поселка.

  ОРС  и  его  кадры

               В  связи  с  началом   строительства  заводов  и  поселков  «Запорожстали»  и  алюминиевого  комбината  было  предложено  принять  в  систему  Днепростроя  кадры  и  документы  на  них  от  ЗРК  «Нарпит».   Этими  кадрами  занимались  мало,  и  поэтому  в  столовых  и  магазинах  бытовала  система  самоснабжения – воровство  и  «блат».   Все  это  вызывало  недовольство  рабочих.  Эту  приемку  Осадчий  поручил  мне,  предупредив,  что  это  большое,  серьезное  и  запутанное  дело.

         Завотделом  кадров  представил  мне  кадровое  хозяйство  ЗРК.  Оно  было  в  крайне  запущенном  состоянии.  Трудно  было  понять,  работает  здесь  указанный  человек  или  нет.  Предстояла  снова  напряженная  работа  и  проверка  людей.  Я  побывал  в  конторе  ЗРК  и  «Нарпита»,  побеседовал  с  десятком  сотрудников,  имевших  крайне  подозрительные  документы.  Уже  на  следующую  ночь  сбежало  из  ЗРК  около  30  служащих,  оставив  свои  трудовые  списки.

Вскоре  после  этого  поступили  заявления  рабочих  «Запорожстали»  о  том,  что  их  кормят  баландой,  а  вечером  завстоловой  Свидовский  в  своем  кабинете  угощает  своих  приятелей  мясными  и  рыбными  блюдами.  Было  похоже,  что  Свидовский  «влазит»  к  кому-то  в  доверие.  Когда  я  пришел  в  столовую,  Свидовский  был  в  форме  НКВД  и  в  кожаном  пальто.  При  проверке  я  обнаружил,  что  Свидовский  Георгий  Георгиевич  имеет  поддельный  партбилет  и  учетную  партийную  карточку.  Я  рассказал  об  этом  Я.П.  Осадчему.  Он  предложил  послать  запрос  по  месту  рождения  Свидовского.  За  Свидовского  немедленно  вступились  уполномоченный  КК РКИ – К.М.  Балух,  работник  камнедробильного  завода  и  работник  КК – Бычков.  Осадчий  отреагировал  так: «Пусть  Балух  и  его  друзья  обращаются  ко  мне.  Не  обращайте  на  них  внимание».

           На  наш  запрос  в  райисполком  последовал  ответ: «Семья  Свидовских – белые  каратели.  Все  раскулачены  и  лишены  избирательных  прав,  отбывают  наказание  на  Соловках,  а  Г.Г.  Свидовский  бежал  в  ночь  ареста.  Это  социально  опасная  личность».  Осадчий  лично  передал  этот  материал  в  ГПУ.  Свидовский  был  немедленно  арестован.  К.М. Балуху  и  следователя  Бычкова  сняли  с  работы   и  направили  слесарями  в  отдел  «ЗВ»  на  производство

      Перед  наполнением  водохранилища  оказалось,  что  между  32-м  и  33-м  бычками  плотины  на  глубине  30  метров  ниже  бетонной  кладки – гнилая  скала.  Это  могло  вызвать  усиленную  фильтрацию  и  гибель  плотины.  Возникла  опасность  задержки  подъема  воды  в  водохранилище.  Американцы  предлагали  одно,  немцы – другое.  Инженер  Росинский  прогнал  иностранцев  с  площадки  и  принял  решение  наших  инженеров – бурить  площадку  и  скалу  до  материка,  а  затем  нагнетать  туда  цемент  под  давлением.  Эту   работу  вел  мастер  Федор  Полуцыган.  Я  часто  бывал  у  него  и  наблюдал  трудную,  но  интересную  работу.  Бурильщики  мне  рассказывали,  что  когда  достигли  материковой  скалы,  то  вогнали  туда  60  вагонов  лучшего  новороссийского  цемента  и  навек  ликвидировали  плавун.  Водохранилище  было  заполнено  по  плану.

 Подготовил  Николай  Зубашенко.    Фото  из  именного  альбома  Б.  Вейде.

   Продолжение следует