Прокурор Александр Шацкий: «Реформа прокуратуры проводится для ее уничтожения»

Прокурор Запорожской области Александр Шацкий после киевского доклада о делах по разгону акций протеста в Запорожье в интервью «Всей власти» заявил, что всем пора мириться и прощать. При этом бывший майдановец похвалил запорожсталевский менеджмент, пришедший к власти в городе, а вот действующую власть и реформаторов раскритиковал за непрофессионализм.

Во время вашего киевского брифинга вы выглядели не так уверенно, как на встречах с запорожскими журналистами.

Я выступал на государственном языке. Поэтому я не думаю, что я не был уверенным. Но я был украиноязычным.

Ничего нового о майдановских событиях вы не сказали. Какая цель была брифинга?

Невозможно всю жизнь сидеть на майдановских делах. Уже новых дел очень много резонансных и скандальных. Жизнь не стоит на месте, надо идти вперёд.

Вы считаете, что прокуратура по запорожскому майдану сделала всё, что могла сделать. Точка поставлена, мы можем двигаться вперёд?

Я считаю, что мы поступили правильно. Что нашли организаторов кровавого разгона запорожского майдана, и привлекаем их к уголовной ответственности. Если бы будем ганяться за ведьмами, это неизбежно приведёт к гражданской войне. Мы простили немцам, итальянцам, чехам которые сюда приходили, оккупировали, расстреливали, убивали, грабили. Но не можем простить своей нации. Давайте жить ради будущего. Уже невозможно жить такой жизнью, как мы жили. Цивилизация пошла вперёд.

Странно слышать такие слова от прокурора. Наверное, их мог был сказать президент…

Об этом я неоднократно говорил. Что, если 500 человек сотрудников [запорожской] милиции привлекли бы к уголовной ответственности. Они бы все ушли на ту сторону, это был бы хорошо обученный, молодой, вооруженный батальон. Непонятно, что бы здесь было. Некоторые ушли туда, некоторые воюют на Донбассе, но их – единицы. Но основная масса здесь, с нами.

Не будь [разгона] 26 января, у нас была бы самая лучшая милиция. До этого на протяжении 4 месяцев они охраняли порядок, митингующих. Убирали пьяных, провокаторов и остальных.

Когда вы находились в Киеве «Громадське» опубликовало запись с голосом [заместителя начальника Запорожского УМВД Андрея] Долинного, отвечавшего за порядок во время разгона запорожского майдана. Публикация была не случайной?

Я не знаю. У Долинного свое видение событий, у меня – свое, у титушек – свое. Но я еще раз говорю, вот эту внутреннюю войну мы должны прекратить, идти вперед.

Вам не кажется, что эта запись была направлена на то, чтобы дискредитировать вас, а не Долинного?

Разве я не понимаю, что на сегодняшний день в Запорожской области силу набрали те люди, которые были сильны при Януковиче? Конечно, я многим мешаю. Знаете, один олигарх вёл со мной и начальником областной милиции перед выборами беседу о том, что надо возвратить сюда [находящегося в международном розыске «смотрящего» Евгения] Анисимова для обеспечения выборов и порядка. Но мы ему задали вопрос: а как он это мыслит. Ни я, ни [глава Запорожского УМВД Виктор] Ольховский этого делать не будем.

Второе. Давайте возьмём практику: если какой-то криминальный авторитет даже на полгода выбывал из города по какой-то причине, его схемы рушились, молодежь «подгребала» эти схемы и когда человек этот возвращался и пытался вернуть своё, его убивали. Магомед, Юра Грузин… Поэтому не всё так просто.

Возвращение Анисимова может грозить ему смертью?

Я думаю, что с цветами его не все будут встречать.

Кого вы имеете в виду под запорожским олигархом?

Олигарх, в моём понятии, это богатый человек, находящийся во власти.

Как давно это было?

Перед выборами в местный совет.

То есть, присутствия Анисимова до сих пор актуальна. Настолько город нуждается в «порядке» и «хозяине»?

Я не знаю, был ли порядок при Анисимове, я не знаю, много ли людей были довольны государственной политикой института смотрящих, которую ввёл Янукович, но в Запорожье таких людей было не столь много. На сегодняшний день мы видим, что фактически экономическая подоплёка деятельности Анисимова всё еще существует. В каком-то приказном порядке его забрать нет закона.

Прошлым летом Анисимов через посредника общался с заместителем мэра Валерием Эделевым. Как отреагировала прокуратура?

А как мы должны отреагировать? Это большое заблуждение людей, которое подпитывается СМИ. Люди считают, что у прокурора остались те полномочия, которые были во время советской власти, и прокурор всесилен. В связи с изменением законодательства, фактически роль прокуратуры свелась к минимуму. Дача письменных указаний следствию и поддержания гособвинения в суде. Надзор, как таковой, ликвидирован полностью.

Роль прокурора очень сокращена. Она сокращена теми, кто боится прокуроров в первую очередь, и имеет законодательную базу. Но Анисимов сегодня на свободе только потому, что его выпустил Печерский суд города Киева.

Вы сами говорите, что некоторые из его схем продолжают работать.

Ну, правильно. Вы назвали того же Эделева. Человек, который имеет контакты. Он вошел в городскую власть при Анисимове и Сине. Где он сейчас? Кто его знает, кого он в новой команде представляет там. Поэтому, знаете, путём беспредела кого-то убирать, поджигать, бросать гранаты – я категорически против этого. У нас же забрали даже в прокуратуры возможность проводить проверки. Вот что нам принесёт милиция, СБУ, налоговая – то и есть.

Вы постоянно говорите о том, что у вас недостаточно полномочий, но должна же существовать и инициатива прокурора области для поиска механизмов.

Во-первых, что касается инициативы. Всем трём генеральным прокурорам, которые последним временем были в генпрокуратуре, мы писали свои предложения по изменению действующего законодательства. Кроме того, я сам неоднократно обращался к знакомым мне депутатам, что надо что-то менять. Ведь действующий уголовно-процессуальный кодекс написан юридической компанией Портнова по заказу Януковича. Кодекс, который был раньше, советский, был намного лучше не только для правоохранительных органов, но и для простых людей.

Во-вторых, реформы не продуманы в государстве сверху донизу. И третье, о чём я часто говорю, это о профессионализме.

Мы получили округа, которые не совпадают. У нас основной офис в Энергодаре, в милиции – в Васильевке. 70 километров.

Вы же ключевой проводник этих реформ…

Мы выполняем закон. Всё, что законом прописано, мы выполнили. И я, и Ольховский. Те, кто вверху делает реформы, вообще не понимает, как устроена жизнь внизу.

Для чего же, по-вашему, нужна реформа?

Для того, чтобы уничтожить тот государственный орган, который меняется.

Кому это нужно?

Тем, кто захватил заводы, леса, поля, фабрики. Кто «дерибанит» бюджет.

Из того, что вы говорите, получается, что Генпрокурор, проводя эту реформу, фактически уничтожает прокуратуру.

И Генпрокурор, и все простые прокуроры, и начальник милиции выполняют закон. Невыполнение закона есть преступление. К сожалению, мы их не принимаем и наши предложения законодатель не слышит.

Одно дело принять закон, другое – его реализовать. Неужели прокуратура делает это настолько бездумно, что в результате уничтожает сама себя, а потом жалуется.

Я не жалуюсь: я открыто всегда выступал, высказывал свою точку зрения и буду высказывать. Скажем так, а реформы во имя чего? И для чего. Если в районе был прокурор, который мог принимать решения и так далее, сегодня в этом районе остался начальник отдела, который не имеет никаких процессуальных прав. И для решения простой жалобы надо всё это возить за 100-150 километров в область, чтобы там наложили резолюцию. Если это реформа во имя простого человека, налогоплательщика…

Как вы оцениваете эффективность усиления полицейских патрулей нацгвардейцами? Презентовалось достаточно помпезно, называлось «ликвидацией», не прошло и 3 недель, как прогремели новые преступления.

Я не называл «Ликвидацией». Патрули не ликвидируют преступность. Это розыск, это следователи, которые направляют в суд дела о преступниках. Но когда на улице есть человек в форме, то преступник конечно побоится нападать. То есть в какой-то мере это мелкую преступность должно сбить. А контроль над состоянием преступности теми группировками, мы теряем. У нас в области никогда не было вора в законе, смотрящего. Сегодня в Запорожье вор в законе есть. Я с ним не знаком, кличка его – «Пата». Услышал я о нём месяц-два тому назад.

Откуда он?

Но он выходец из Кавказа.

Так разводы от ОГА были просто пиаром?

Я участия в разводе не принимал, я не имею права командовать милицией. Но, с другой стороны, и пиар нужен. Запорожцам надо показать, что есть силы, которые еще несут службы.

Есть ли команда в Запорожской области? Как у вас взаимодействие с областной властью? Потому что многие говорят о том, что у вас конфликт с Константином Брылем.

У каждого должностного лица есть функции. Каждый должен выполнять их. У меня нет никаких войн, как пишут в интернете, ни с Брылем, ни с Самардаком, ни с кем с других. Я делаю своё дело. Тем более, мои функциональные обязанности не столь велики. Есть некоторые дела, кого-то тревожат. В принципе, областная больница. Это дело расследуют следователи СБУ Запорожья. Это дело на контроле у меня, в Генпрокуратуре, в главном следственном управлении СБУ.

Подозрения никому еще не вручено. Будут ли вручены – по одному делу, я знаю, точно будут. Я не считаю, что я делаю что-то незаконно. <…> То есть? Васю Пупника можно на всю катушку паковать, а те, о которых я отчитывался в Киеве, они святые и неприкасаемые?

Вы сейчас привели пример с областной больницей уголовные дела, которые не связаны в контексте ваших отношений с руководством ОГА?

Ну, я же читаю новости.

В нашем интервью с Константином Брылем он задавал вопрос о том, почему Валерьян Горбачёв долго избегал ответственности и не был привлечён за преступления.

Пусть кто-то пишет заявление о преступлении. Я не занимался никакими делами в отношении Горбачёва. И нужно разобраться, каким силам у нас дана власть кого-то преследовать, идти на таран машиной, избивать, ломать рёбра. Еще раз говорю, мне эти люди знакомы, я знаю, где они были 26 января.

Вы сейчас говорите о Самообороне?

Да, про Самооборону.

Она размещалась в здании облсовета.

Как мне известно, их сегодня там нет.

Это могло свидетельствовать о том, что они пользуются покровительством чиновников из областного совета или ОГА.

Самооборона известного кого охраняла – [экс-председателя Запорожского областного совета Виктора] Межейко. Человек, который уже осужден за организацию разгона запорожского Майдана. Когда ему было предъявлено обвинение, Самооборона взяла его под охрану. Почему?

В каких отношениях сейчас МВД, СБУ, прокуратура и ОГА?

У меня нормальные отношения с Ольховским, Шмитько. Думаю, если бы не это взаимопонимание, то другая атмосфера была бы в области.

Еще хуже, что ли? Последние ограбления, взрывы, выстрелы вряд ли назовешь хорошей обстановкой.

Давайте еще возьмём аспект: 3 месяца милиция не имеет полномочий проводить оперативные мероприятия. Думаете, «та сторона» об этом не знает? Милиции нет, ГАИ ликвидирована, а с этими еще ничего не понятно.

Говорят, что возобновились разработки отвалов.

Как только я и Ольховский были на этой должности, мы сразу подготовили письмо губернатору (тогда – Баранову), была встреча с правоохранителями и директоров заводов, чтобы там навести порядок. На сегодняшний день: есть территория, которая принадлежит заводам. Это их собственность и мы не может туда лезть.

Шурма в конце прошлого года заявлял, что там всё в порядке.

Прокуратура установила, что «Чёрная гора» — это территория Запорожья, о чём поставили в известность мэра Сина, об этом знает и Буряк. Выработали решение о том, чтобы взять под охрану гендиректору «Запорожстали», потому что через неё идут хищения завода. Моё и Виктора Ивановича [Ольховского] мнение – просто лежать там деньги и драгоценности не могут, есть два выхода: либо КП с обеспечением охраны, либо проведение аукциона, который определит победителя, который будет разрабатывать гору. Фактически, у этой территории есть хозяин – мэр Запорожья с городской властью.

Во время нашего последнего интервью с Ростиславом Шурмой он говорил о том, что он посещал прокуратуру, в том числе, после того как команда «Запорожстали» пришла к власти. О чём вы говорили?

У меня минут 40 был разговор с Шурмой о том, что в городе надо очень много сделать. Чем он мне нравится, так тем, что он современный, знает технологии, они ему ближе. Довольно много был за рубежом, видел, как это работает.

Шурма – менеджер донецкого бизнеса, которым нас долго пугали. Стоит ли запорожцам его бояться?

Если эта команда будет работать в интересах города – я двумя руками «за». Мы говорили о преобразованиях в городе, о прокурорских в команде бывшего мэра, о аудите, который они проводят, но результатов правда пока не видел.

Мэрия проводит аудит городского хозяйства. По его данным, одно из КП города за 2 года фактически похитило 270 млн гривен. Почему об этом не говорит прокуратура?

У нас нет этих материалов. У КП есть хозяин – горсовет, они должны делать аудит.

Как простому человеку объяснить, что нанятая компания может выявить хищения, а прокуратура – нет?

По той лишь только причине, что у нас нет полномочий проводить проверки. Раньше они были. То, что там кричат «надо было прокуратуру лишить общего надзора». А надзор – это защита интересов государства, прав и свобод граждан. Вот чего лишили прокуратуру. Я всегда говорю: если у меня забирают работу и оставляют зарплату, я должен быть рад. Но забрали этот кусок работы, и кто этим будет заниматься? Префект. Когда он появится, и появиться ли вообще?

Мэр говорит – направим эти материалы в правоохранительные органы. Направят в прокуратуру – я не могу возбудить дело. Он имеет право направить в прокуратуру, милицию, СБУ. Уже ряд дел по КП находятся в суде.

Три взрыва в одном и том же месте за 3 дня. То, что происходит в отношении Григоренко, характеризует обстановку законности в регионе, а вы за неё отвечаете.

Прокурор не отвечает за состояние преступности в регионе и в стране. За это отвечает действующая власть. Прокурор не осуществляет надзор в связи с изменениями в законе о прокуратуре, не отвечает за состояние законности. У нас осталась функция процессуального надзора следствия и поддержания гособвинения. Надзор полностью убран.

Нахождение на свободе такого человека, как Григоренко, не характеризует работу органов?

Просто «закрыть» человека никто не имеет права. Так же, как и напасть на человека и его избить. Совершил человек преступление, должно быть проведено расследование. Виновен он или нет – должен решить суд. Проведено расследование по пяти уголовным делам, материалы уже в суде.

Есть резонансное дело о Бондаренко и Гречковском. К ним привлечено внимание СМИ, представители ООН приезжают, чтобы присутствовать на суде. При этом Бондаренко, обвиняемая в вымогательстве, находится под стражей, а Григоренко, обвиняемый в покушении на сотрудника органов, незаконном хранении оружия и наркотиков – на свободе.

Это вопрос не по адресу. Что я могу сделать? Привести Григоренко к себе в подвал, посадить на цепь и пусть там сидит?

Кому задавать вопрос?

Суду. В этом случае – мяч на их половине. Следствие провели, обвинительный акт отправили в суд.

Реформу прокуратуры нужно начинать с судов?

Все законы о реформах являются антиконституционными. Они приняты вразрез действующей Конституции.

Истчоник: http://www.vv.com.ua

 

Комментирование на данный момент запрещено, но Вы можете оставить ссылку на Ваш сайт.

Комментарии закрыты.