Сложно сказать, чем в действительности руководствовались парламентарии, когда обратились в Конституционный суд и потребовали ограничить полномочия Высшего совета юстиции. Но каковы будут последствия принятого решения, мы скоро, похоже, узнаем. И если в последний год количество неправомерных решений, по которым у граждан Украины отбирали имущество и бизнес, сократилось, то теперь все снова может вернуться к негативным тенденциям прошлых лет. Поскольку решение КС ограничило право Высшего совета юстиции истребовать копии документов по делам, где еще не завершено производство. Об этом в эксклюзивном интервью МАИР рассказал глава Высшего совета юстиции Владимир Колесниченко.

— Владимир Николаевич, ни одна рейдерская схема не обходится без решения суда. Но всегда ли судьи умышленно выносят заведомо незаконное решение или их чаще используют «вслепую»?

— Значительная часть рейдерских атак в прошлом проходила с задействованием судейских решений, как правило, постановлений суда об обеспечении иска. При этом человек, который обращался в суд или вообще не имел отношения к этому предприятию и к корпоративным правам, или же его доля акций была ничтожной. Но предъявленные им требования касались принятия судом решений, которые были ключевыми для осуществления рейдерской атаки. Скажем, запретить проводить собрания, назначить или уволить определенное лицо, органы управления компании. Определением, которое выносил судья, парализовалась и работа органов управления предприятия, и деятельность предприятия в целом. Представляете, что значит приостановить хотя бы на время работу сельскохозяйственного предприятия, деятельность которого связана с сезонными циклами?

К сожалению, установить четкую грань, которая бы позволила определить, случайно суд подыграл недобросовестному субъекту обращения или сознательно шел на нарушения, сложно. Не каждое незаконное решение заканчивалось тем, что мы открывали производство по факту нарушения присяги. Ведь судья – такой же человек, как и все, он имеет право на ошибку. Если бы судьи всегда действовали безупречно и выносили только правильные решения, тогда апелляционная и кассационная инстанции были бы не нужны.

— Очень бы этого хотелось. Граждане сэкономили бы немало денег и нервов.

— К сожалению, так не бывает. Потому что судья или суд свое решение выносит на основании предоставленных сторонами документов и доказательств. Поэтому не стоит цеплять сразу ярлыки и утверждать, что суд был использован как одно из звеньев рейдерской атаки.

— Недавно по обращению 53 народных депутатов Конституционным Судом было вынесено решение, ограничивающие действия Высшего совета юстиции. То есть судьи снова могут делать то, что хотят. Чего теперь ждать? Нового витка решений, вынесенных за деньги?

— Согласно решению Конституционного Суда, Высший совет юстиции действительно не может истребовать копии документов по делам, где еще не завершено производство. Таким образом, сегодня мы снова открываем ящик Пандоры, и нас ждет новый виток участия судей в рейдерских схемах. Потому что определение об обеспечении иска – это процессуальный документ, гарантирующий исполнение судебного решения в случае удовлетворения исковых требований. Хотя его и можно обжаловать, но он подлежит немедленному исполнению. Такое определение может быть принято на любой стадии процесса, до вынесения окончательного решения суда по заявленным исковым требованиям.

Давайте рассмотрим типичную схему рейдерской атаки. Например, в ситуации, когда в споре задействованы две стороны, заинтересованные в одном и том же результате. При этом интересы этих двоих направлены на имущество третьего лица – истинного собственника, даже не знающего о начале такого судебного разбирательства. Например, у нас было в производстве дело по Хозяйственному суду Харьковской области. Судились два субъекта хозяйственной деятельности, один из которых обрабатывал поля, но не получил плату за выполненную работу.

Рассмотрение иска пришлось на период сбора урожая, поэтому участник процесса просил в порядке обеспечения иска разрешить собрать зерно и передать его на ответственное хранение. Суд вынес соответствующее определение, и вскоре на 1000 га пшеницы зашли 24 комбайна. Хозяином зерна был совершенно другой человек. Как он ни пытался воспрепятствовать, остановить уборку урожая с его поля ему не удалось: судебный исполнитель стоял на своем, ведь у него в руках было судебное определение об обеспечения иска. Зерно все равно убрали, после чего иск «лопнул». То есть истец забрал исковое заявление, но урожай уже похитили. Так что вскоре были возбуждены уголовные дела. Вот вам пример ситуации, когда на стадии незавершенного судебного производства была доведена до логического завершения схема рейдерской атаки.

Есть и другие не менее красноречивые случаи. К примеру, судья слушает дело, где стороной по иску выступает его родной отец. Вторая сторона требует отвода судьи. А в ответ на это судья заявляет: «Оснований для удовлетворения заявленного ходатайства нет». И продолжает слушание дела. То есть, нарушение очевидно. А мы, получается, не можем на него отреагировать. Или еще один пример. Человек находится под стражей четыре года. Время идет, а судья не рассматривает дело по существу. Кто спросит его, почему он так поступает?

Я думаю, что законодатель должен обратить внимание на подобные истории и разрешить Высшему совету юстиции определенным способом контролировать ситуацию, чтобы подобные случаи  злоупотреблений не допускались. Ведь даже Европейский суд по правам человека, которым до конца марта этого года уже было вынесено 206 решений против Украины, констатировал, что в нашей стране отсутствует механизм, который бы защищал право человека на рассмотрения его дела национальным судом в разумные сроки.

— Депутаты считают Высший совет юстиции монстром с беспрецедентными полномочиями. Вы оказываете давление на суд?

 — Не было ни одного случая, чтобы мы вынесли решение в отношении судьи в период, пока он слушает дело. Но мы могли провести проверки на любом этапе и возбудить производство по незавершенному делу, если были основания.

Мы не оказываем давление и не подталкиваем судей к тому, чтобы они принимали незаконные решения. Но должен быть механизм и орган, который был бы гарантом того, что если на одной из стадий судьей будут допущены нарушения, они не останутся без внимания и соответствующей оценки. Если у депутатов есть вопросы к деятельности Высшего совета юстиции — пусть их задают. Наши действия публичны, всю информацию можно увидеть на официальном сайте. Кроме того, решения ВСЮ можно обжаловать в суде. В конце концов, если я выписываю поручение члену Высшего совета юстиции на проведение проверки, можно обжаловать и эти действия.

Последний год работы доказал результативность деятельности ВСЮ, хочет этого кто-то или нет. 22 марта исполнился год, как я занимаю должность Главы Высшего совета юстиции, и я с удовольствием констатирую, что за этот период количество рейдерских атак и придурковатых решений судов значительно уменьшилась. У нас нет больше таких кричащих жалоб, которые были раньше.

— Вы не думаете, что причина всему — бизнес-интересы политиков, которые они реализовывали в рейдерских атаках?

— Я этого не исключаю. Как и того, что определенные влиятельные бизнесмены и политики начинают обращаться в суды, а судьи им говорят: «Не могу».

— Вам не жалко судей, которых лишают мантий?

— Давайте пожалеем о том, сколько предприятий разорвано, сколько имущества уничтожено и сколько пострадало людей, лишившись работы. Давайте думать о потерпевших. А что касается судей, то мы их тоже часто защищаем. И если вернуться к тому, с чего мы начали наш разговор, то нельзя говорить, что любое решение, которое впоследствии как-то повлияло на рейдерскую схему, было вынесено сознательно во вред. А вот использование законного решения нередко приводило к другим последствиям.

— Когда судьям представляют какие-то документы в ходе рассмотрения дела, они должны априори поверить в то, что бумаги подлинные?

— В гражданском и хозяйственном судопроизводстве предусмотрено следующее: бремя доказывания лежит на сторонах. Они могут подать поддельные документы. И таких вариантов, когда выясняется, что документы были сфальсифицированы, тоже хватает. Судья может обратить внимание на «сомнительные доказательства», но ответственность за их подлинность несут стороны.

— Как включить в рассмотрение третью сторону – настоящего собственника имущества?

— Рейдерские схемы выстроены таким образом, что судья не видит третью сторону. Мошенники осознанно предоставляют доказательства, не вызывающие сомнений, что есть еще кто-то, кому это имущество может принадлежать. Я думаю, что в подобных схемах судьи тоже могут стать жертвой обмана.

— Владимир Николаевич, Высший совет юстиции вообще откажется от проверок? 

— Мы не можем истребовать копии документов, но будем выезжать с проверками в суды, требовать объяснения, информацию о ходе судебного заседания. Конечно, это усложнило нашу работу, и думаю, что общество очень скоро почувствует негативный результат.

— Граждане, как и прежде, могут обращаться с жалобами?

— Граждане сейчас обращаются с жалобами и могут это делать впредь. Мы внимательно рассматриваем все заявления. Например, в прошлом году в Высший совет юстиции поступило 13 тысяч обращений граждан. Из них примерно треть, что называется, не по адресу. Еще треть граждан обращается к нам как к судебной инстанции. Граждане думают, что мы можем пересмотреть решение суда, как апелляционная или кассационная инстанция. Но в своих ответах мы очень подробно расписываем, какой путь эти люди должны пройти, чтобы защитить свои права. Кроме того, в прошлом году были назначены проверки относительно 793 судей. Но мы внесли представление об увольнении всего 39 человек.

— Почему так мало? В остальных случаях не выявили фактов, которые бы подтверждали, что судья нарушил присягу?

— При принятии  решений мы исходим из тяжести последствий. Также выясняем, где была допущена судебная ошибка, и кто принял неправомерное решение умышленно. Думаю, что в некоторых случаях сработал и субъективный фактор, когда кто-то из членов Высшего совета юстиции был против увольнения того или иного судьи без объяснения причин. Таковы особенности принятия решений коллегиальным органом.

— Насколько сложно определить, что судья действовал умышленно?

— В состав Высшего совета юстиции, помимо девяти судей, входят прокуроры и адвокаты с многолетним опытом работы, в том числе и в судебных процессах. Поэтому многие вещи они чувствуют на подсознательном уровне. Как говорится в пословице: «Не знаю как, но не так». А когда начинаешь копать глубже, понимаешь, что не ошибся. Часто срабатывает и то, что судья начинает юлить, говорит неправду, пытаясь уйти от ответственности. Но есть случаи, когда судья признает свою ошибку и раскаивается в том, что сделал.

— Бывают случаи, когда Высший совет юстиции пытаются использовать, чтобы психологически воздействовать на служителя Фемиды?

— Думаю, что довольно часто. Когда идет производство по делу, мы направляем заявителю уведомление, что его жалоба находится на рассмотрении. Он с этой бумагой идет в суд и как бы ненавязчиво подает ее судье. Конечно, судей это напрягает. Но они нас не боятся, поскольку понимают, что реакция будет жесткой только в тех случаях, если действительно нарушается закон.

— При обсуждении антикоррупционного законопроекта депутаты никак не могут договориться о том, кто должен декларировать свои доходы и расходы. Как, по Вашему мнению, быть с судьями?

— Законом Украины «О судоустройстве и статусе судей» предусмотрена отдельная статья, где прописано, каким образом судья должен декларировать свои доходы. Он декларирует не только доходы, но и расходы. С моей точки зрения здесь есть явный перебор. Если законодательная и исполнительная власть устанавливает такие правила игры для судей, давайте тогда будем исходить из равенства ветвей власти. Тогда делайте то же самое и для себя. Чтобы это было понятно. Я плохо себе представляю сына бизнесмена, который сегодня работает в этом диком рынке и показывает все свои расходы и доходы. Почему он должен отчитываться о хозяйственной деятельности предприятия публично? Получается, что профессиональная деятельность судьи ставит под угрозу всех членов семьи. Или другая ситуация. Есть успешный бизнесмен, у которого любимая жена работает судьей. Это ее хобби. Ее деньги не интересуют. Прикажете ее казнить за то, что красиво одевается? Так что во всем должна быть разумная грань.

— Если законопроект будет принят, исчезнут все благотворительные фонды, через которые суды получали дополнительные средства. Но судьи говорят, что тех денег, которые выделяет государство, настолько мало, что не хватает даже на бумагу. Правда ли это?

— Сегодня на отправку уведомлений по одному делу бюджетом выделяется 6 гривен 70 копеек. А одно почтовое отправление на самом деле стоит 7 гривен 20 копеек. Но в каждом деле есть две стороны, и дело не рассматривается за один раз. Когда у нас предварительное рассмотрение – надо пригласить все стороны, не явились – это их право. Но обязанность судьи –  вызвать их в суд. На следующем заседании дело рассматривается по существу. Значит, надо рассылать повестки.

То есть, как минимум четыре раза надо заплатить по 7 гривен 20 копеек. Значит, если судья рассмотрел дело –  он совершил коррупционные действия. Ведь он привлекает средства сторон, которые сами несут конверты, марки и т.д. Так работать нельзя. Это ненормально. Суды должны финансироваться за счет государства. Другая форма финансирования недопустима. Сегодня, я считаю, уже пришло время перестать ругать суды и судей. Надо видеть положительное в их деятельности. И делать все, чтобы стимулировался честный труд. Должна быть мотивация честного труда судьи. Вот тогда и можно с него спрашивать.

— Вас когда-нибудь обвиняли в коррупции?

— Была такая ситуация во время выборов 2004 года. Когда задержали доверенное лицо кандидата в президенты Украины Виктора Ющенко и привели в Уманский городской суд, где я был в то время председателем, на санкцию о мере пресечения. Сейчас дела распределяются автоматически, а тогда мы еще расписывали, кто из судей будет рассматривать. Я распределил дело судье и уехал из города. Но перед этим сказал заведующей канцелярией, что этот вопрос будет рассматривать, скажем, не Иванов, а Петров. Судья рассматривал дело до шести часов вечера, как раз в это время заканчивались 72 часа с момента задержания. В конце концов, подсудимого выпустили по состоянию здоровья. А через три дня ситуация повторилась с точностью до наоборот. Тот, кто не сел в тюрьму, решил посадить того, кто хотел его туда отправить. Но и этого я не сделал. Если бы Вы знали, сколько грязи тогда на меня вылили… Особо рьяные активисты из «оранжевых» советовали, чтобы я вырыл яму и в этой яме до конца дней замаливал грехи.

— А потом Ющенко предложил Вам должность председателя Печерского суда…

— Суд в Умани, который я возглавлял, был один из самых лучших в Украине. Поэтому в этой истории ключевую роль сыграл не Ющенко, а глава Верховного Суда Украины и, наверное, мое отношение к делу.

— Владимир Николаевич, судьи часто сами исправляют свои ошибки?

— Да, это происходит часто. Они живые люди и могут ошибаться. Вы думаете, что я за двадцать лет работы судьей ни разу не ошибался? Наверное, были  и несправедливые решения, но законные.