Судебная реформа – одна из самых ожидаемых в стране, а уровень доверия общества к судам у ниже чем к любой другой ветви власти. Через год после Революции достоинства настоящих изменений в Украине так и не произошло, а скандальные судьи до сих не понесли наказания.

Запустить процесс перемен должны изменения в Конституцию, которые готовит созданная президентом конституционная комиссия. К работе комиссии у экспертного сообщества накопилось много претензий, якобы работа органа закрыта, на членов оказывается давление со стороны АП, а наработанный документ не позволит по-настоящему перезапустить судебную систему. Член комиссии, замглавы администрации Президента Алексей Филатов в интервью Новому времени ответил на все обвинения и рассказала, когда результаты судебной реформы увидят украинские граждане.   

— На какой стадии изменения в Конституцию в части судебной реформы?

— Мы практически завершили процесс на уровне рабочей группы по вопросам правосудия, которая входит в состав конституционной комиссии. Разработали текст, проконсультировались с международными экспертами, получили предварительное заключение от Венецианской комиссии, учли ее рекомендации.

Следующий шаг – доработанный текст выносится на рассмотрение пленарного заседания конституционной комиссии. Она его либо утвердит, либо внесет какие-то предложения. Готовый текст мы передадим президенту, он, если у него не будет замечаний, внесет документ в Верховную Раду уже как законопроект от своего имени.

— Когда законопроект будет утвержден на уровне комиссии?

— Я думаю, это произойдет до конца августа.

— Реформа судебной системы – одна из самых долгожданных. Позволят ли наработанные вами изменения решить проблему тотального недоверия общества к судам?

— Судебная реформа – это вопрос комплексный. Он не решается внесением изменений в один документ, даже в такой важный, как Конституция. Судебная система – это здание, фундамент которого — Конституция. Проблемы не только с фундаментом. У нас трещины в стенах, проблемы с окнами, с крышей, с коммуникациями. К сожалению, почти ничего не работает так, как оно должно работать.

Изменениями в Конституцию мы решаем фундаментальные проблемы. Но остается еще масса вопросов, которые надо решить.

Чтобы максимально эффективно использовать время, мы занимаемся не только конституционными вопросами, а и изменениями на уровне профильного законодательства. Как вы знаете, в феврале был принят закон «Об обеспечении права на справедливый суд», где предусмотрено решение многих из тех проблем, которые можно было решить, не трогая Конституцию.

— Какие именно проблемы решит изменение Конституции?

— Устранение политического влияния на судейский корпус, повышение профессиональных требований к судьям, упрощение процедуры привлечения судьи к ответственности. Это три ключевые вещи. Есть еще много важных моментов, но если мы говорим о ключевых, то это именно эти три.

— Некоторые эксперты не согласны с тем, что в предложенной редакции Конституция защитит судей от политического влияния. Да, Верховную Раду исключают из процесса назначения и увольнения судей. Но эта функция остается у президента. Он получает монопольное право на назначение судей, и может им злоупотреблять.

— Злоупотребить можно любой нормой. И любой субъект может это сделать. Задача – выписать конституционные нормы так, чтобы возможность злоупотреблять была минимизирована. Думаю, что в проекте это удалось. Во-первых, уже предусмотрено принятым законом, что судья назначается и переводится на другую должность исключительно на основании конкурса. Мы эту норму поднимаем на конституционный уровень, чтобы другим законом ее нельзя было изменить.

Во-вторых, по проекту, решение о назначении судьи принимает Высший совет правосудия [создается вместо нынешнего ВСЮ], в составе которого будет большинство судей, избранных судьями. Представление Совета на назначение судьи подается президенту. Президент не может отказать или вернуть представление. Он может только назначить. То есть, по сути он своим указом только официализирует уже принятое решение Высшего совета правосудия, давая ему высшую легитимность, как орган государственной власти, избранный на всенародном голосовании и сам обладающий наивысшей легитимностью.

Эта практика существует в огромном количестве европейских стран. Например, во Франции, Бельгии, Польше, Чехии, Словакии, Италии судей назначает именно глава государства. И там это никого не смущает.

— Вы также сказали, что одно из ключевых изменений – упрощение привлечения к ответственности судьи. О чем идет речь? Что изменится?

— Первое, судья лишается неограниченного иммунитета, которым он пользуется по нынешней Конституции. То есть, если сейчас судья в принципе не может быть привлечен к ответственности, пока Верховная Рада не даст на это согласия, то новый проект исповедует принципиально другую философию. Иммунитет судьи становится исключительно функциональным. Это значит, что судья не может быть привлечен к ответственности только за судебное решение, кроме случаев совершения преступления — когда он вынес, к примеру, заведомо неправосудное решение.  Другим исключением являются дисциплинарные проступки.

Второе – это изъятие у парламента функции предоставления согласия на применение к судье меры пресечения в виде содержания под стражей. Эта функция перейдет Высшему совету правосудия.

Верховная Рада – это политический орган. Она не должна иметь возможности влиять на деятельность судьи. Пусть этим занимается специальный орган из сферы правосудия.

— Некоторые эксперты, участвующие в конституционном процессе, жалуются, что в администрации президента не хотят настоящих изменений, а работа комиссии очень закрыта. Даже хуже, чем это было в конституционной ассамблее времен Виктора Януковича.

— Работа конституционной комиссии – это ведь интерактивный процесс. Вовлечено большое количество экспертов, носителей разных мнений. Стараемся находить консенсус. Бывают ситуации, когда предложения членов комиссии не получают поддержки коллег, большинство коллег относятся к этому с пониманием. К сожалению, есть отдельные члены рабочей группы, которые воспринимают возражения коллег против их аргументов как что-то обидное, и им перестает нравиться работа комиссии в целом. Появляются заявления, что комиссия как-то не так работает.

Каждое заседание рабочей группы проходило открыто, каждый вопрос детально обсуждался и ставился на голосование. Более открытой мы работу сделать не смогли бы. Да, все проходило в администрации президента. У нас есть помещение, большинству удобнее встречаться здесь. Чтобы встречаться в другом месте, нужно что-то арендовать, просить у кого-нибудь помещение, или тратить деньги. 

Спросите журналистов, экспертов, наблюдателей и консультантов, которые хотели присутствовать на заседании. Отказали ли хоть кому-то из них? Все без исключения заявки желающих присутствовать на заседании рабочей группы были удовлетворены. По поводу влияния администрации президента — посмотрите на состав конституционной комиссии и на состав рабочей группы. Сколько там представителей администрации президента? Только один. Попробуйте в одиночку продиктовать свое мнение тридцати ученым, адвокатам и депутатам.

Хотелось бы, чтобы мы работали гораздо быстрее, но мы всем даем возможность высказаться, и выделяем максимальное время для обсуждения всех нюансов. К сожалению, это делает работу более медленной, чем хотелось бы. За медлительность я могу рабочей группе и себе предъявить претензию, но за закрытость — точно нет.

— От членов рабочей группы звучало предложение в переходных положениях изменений в Конституцию предусмотреть процедуру обновления судейского корпуса, например, через массовое увольнение или переаттестацию. Почему от этой идеи отказались?

— Если говорить о массовом увольнении судей, то это предложение выдвигалось на заседании Рабочей группы, и ставилось на голосование. «За» проголосовали двое, около 20 — «против». Юристы, которые занимаются практикой или наукой, и политики очень часто разговаривают на немного разных языках. Конечно, политиков надо слушать, хотя бы потому, что принимать изменения в Конституцию будет Верховная Рада. Но юристы знают, как работает судебная система и с теоретической, и с практической стороны.

Давайте представим, что завтра мы уволим всех судей. Как будет осуществляется правосудие в стране? Куда должны привести завтра задержанного преступника? Куда должен обратиться гражданин за защитой своих прав?

Невозможно отрицать существенные проблемы с качеством украинского правосудия, связанные с личностью судьи. Мы не снимаем никакой вины с той части судейского корпуса, которая прекрасно себя чувствует в существующих коррупционных отношениях. Такая часть есть и, к сожалению, она довольно большая. Эту часть нужно ампутировать, но здесь все-таки должна иметь место квалифицированная «хирургия», чтобы сам «пациент» остался жив. Когда мы говорим: «Давайте всех уволим», это все равно, что решать проблему головной боли гильотиной. Безусловно, головная боль после этого пропадает, но вопрос, что будет дальше, и как этого «пациента» потом вернуть к нормальной жизни, остается.

— Предложение, которое выдвигалось, предусматривало, что судьи на протяжении определенного периода будут продолжать выполнять обязанности, а также будут иметь право претендовать на назначение судьей повторно, если пройдут определенную переаттестацию.

— Есть путь большевистский: мы до основания все разрушим, всех судей уволим и дальше, может быть, у нас как-то что-то само построится. Но столько новых судей мы быстро не наберем. А вместо того, чтобы махать шашкой и всех увольнять по заветам Ильича, есть цивилизованный механизм очищения судейского корпуса.

Европейская конвенция по правам человека говорит о том, что ответственность должна быть индивидуализирована. Если вы человека увольняете, вы должны определить индивидуальные основания, которым  будет соответствовать такая мера ответственности.

Давайте поставим себя на место судьи, которого в одночасье уволили, но попросили еще поработать. Какая мотивация работать будет у честного судьи? Он честно работал, ничего не нажил, живет на не очень большую зарплату, ездит на работу на общественном транспорте. Ему объявляют, что он уволен, и комиссия еще посмотрит, назначать ли его снова. Я бы на месте такого судьи написал бы заявление об отставке. Нечестный судья, негодяй, коррупционер, взяточник, весь этот год будет максимально набивать себе карманы, потому что он поймет, что через год эта «лавочка» закроется.

В Сербии было подобное упражнение, когда всех судей уволили. Все эти судьи через Европейский суд по правам человека восстановились в должностях. Такого эффекта мы хотим? Нет. Мы хотим, чтобы очищение судейского корпуса было проведено достаточно радикально, но, в то же время, в соответствии и с украинской Конституцией, и с международными обязательствами Украины.

Когда мы используем неправовые методы, это закладывает серьезную мину под достигнутый результат. И мы, вместо того, чтобы решить эту проблему, просто ее откладываем и создаем себе проблему на будущее, не менее серьезную. При этом, подчеркиваю, радикальное обновление судейского корпуса необходимо – но адекватными методами.

— Уже был принят закон «Об обеспечении права на справедливый суд», который предусматривает квалификационное оценивание судей. Но он до сих пор не дал эффекта.

— С момента вступления в силу закона «Об обеспечении права на справедливый суд» пока прошло чуть меньше полгода. За это время по новым правилам и абсолютно прозрачной процедуре был сформирован новый состав Высшего совета юстиции (ВСЮ) и доформирован состав Высшей квалификационной комиссии судей (ВККС). ВККС в рамках установленных законом сроков разработала несколько процедур, в том числе и положение об оценивании судей.

Каждый судья должен будет пройти процедуру оценивания, где в режиме индивидуальной, а не коллективной ответственности ВККС посмотрит на каждого судью и ответит на вопрос, достоин ли он вершить правосудие. Процесс не очень простой. И судейский корпус не очень рад тому, что каждому из них через эту процедуру нужно пройти.

Поэтому мы становимся свидетелями таких эксцессов, как позиция Совета судей, который отказался согласовать положение ВККС о порядке проведения оценивания судей, как это предусмотрено законом. Надеюсь, ВККС убедит судей в том, что это оценивание необходимо. В противном случае не будет другого выхода, кроме как  вносить изменения в закон в части необходимости согласования этой процедуры Советом судей.

Поверьте, судьи Верховного Суда с 30 годами опыта не очень хотят проходить оценивание. Поставьте себя на их место. Это не очень комфортно. Но это надо сделать. Если этого не сделать, доверие не появится. Судьи адекватные это понимают, и таких много в судебной системе.

— Когда, по вашим прогнозам, реально заработает процедура переаттестации?

— Мои прогнозы тут не нужны. По закону, не позднее чем в сентябре ВККС должна начать процедуру оценивания судей Верховного и высших специализированных судов. Это значит, что в августе должно быть принято положение, по которому это оценивание пройдет. Положение принято, но процесс тормозит нынешняя позиция Совета судей. Оценивание судей Верховного и высших специализированных судов пройдет достаточно быстро. Оценивание судей апелляционных и местных судов потребует больше времени.

Если в Верховном суде и высших специализированных судах у нас чуть больше 300 судей, то в апелляционных судах их уже около 2,5 тыс., а всего в стране чуть менее 9 тыс. судей. Оценить всех будет непросто – да, это сложный и небыстрый процесс. Но, если они все будут уволены, процесс набора займет точно не меньше времени. И, главное, — набирать придется из того же состава. К сожалению, судьи – это не патрульные полицейские, подготовить судью с нуля за три месяца не получится.

— Какой процент некачественных судей отсеется?

— Нет задачи избавиться от какого-то конкретного количества судей. По ощущениям, отсеется не менее 30%.

— Многие эксперты сходятся в том, что изменений не хотят сами судьи, от них наибольшее сопротивление. Вы видите готовность судейского корпуса измениться?

— Судейский корпус – это ведь не монолит, это люди. Даже в сложной украинской судебной системе есть судьи, которые десятилетиями честно делают свою работу, а есть судьи, сидящие в кабинете напротив в том же суде, которые позволяют себе ездить на работу на автомобилях стоимостью в их зарплату за несколько десятков лет, и это их не смущает. Они обеспеченные, у них хорошая работа, у них все в жизни устроено, и они готовы присягнуть кому угодно, только чтобы их не трогали. Конечно, эта группа судей будет противиться изменениям, она будет лоббировать разные инициативы, которые будут максимально тормозить любые шаги, которые ведут к существенному изменению ситуации.

Честным судьям очень дискомфортно от существующего общественного отношения. Конечно, они хотели бы его изменять, и они готовы пройти через любые процедуры, чтобы делать свою работу, и пользоваться уважением в обществе, а не презрением.