К Мариуполю война вплотную подошла в конце августа. С тех пор напоминала о своем присутствии диверсиями и разрывами снарядов на окрестностях. Местные к этому успели привыкнуть. Но в субботу, 24 января, она вошла в город. «Мы увидели лицо войны», – говорят мариупольцы. 

Обстрел Восточного начался в 09:25 и застал людей на рынке, улице, в квартире. Гибли семьями. В списках погибших: «Бобинев Николай и Бобинева Любовь найдены по месту жительства», «Кашина Марина, Кашин Станислав – мальчик возрастом примерно 4-5 лет, найдены по месту жительства». «Грады» и «Ураганы», накрывшие густонаселенный микрорайон на окраине города, унесли жизни 30 человек, более 100 раненых. 35 тысяч человек остались без света и воды, несколько тысяч – без крыши над головой, на заводах остановились доменные печи.

Ракеты в квартирах

Одна из ракет залетела в квартиру соседей Ивана Буги. Ударной волной парня отбросило в другой конец комнаты. «Ушибся головой, когда падал, – рассказывает Иван. – Зашел к соседям. Женщина там была вся в крови, но живая – ей повезло, что была в коридоре. От квартиры у неё ничего не осталось, холодильник разлетелся на частей пять-шесть».

Собрав вещи, он закрыл квартиру и уехал в частный сектор, недалеко от Восточного, но уже вглубь Левого берега (народное название Орджоникидзевского района, где также находится Восточный, – ред.). Говорит, что пока ехал, насчитал на улице  пять трупов.

От взрывов проснулась и Елена Черняк: «Бабушка сразу посоветовала приоткрыть окна, чтобы их не выбило. Но только она протянула руку, как от ударной волны посыпались стекла».

По словам девушки, у соседнего дома снаряд залетел под машину и та загорелась, практически во всех ближайших многоэтажках повылетали окна, в одном доме снесло часть стены, от прямых попаданий разнесло котельную и подъезд. Люди выбивали разбитые стекла и пытались заклеить окна, кто чем мог. Мама Елены во время обстрела работала в пекарне супермаркета «Сільпо», но убежала домой, как только начали трястись стены и сыпаться потолки.

Пока что Черняк живет у родственников. Признается, что они с бабушкой не планировали уезжать – боялись мародерства, хотели привести квартиру в порядок, но родственница убедила их уезжать. «Наши соседи ходили по квартирам и спрашивали, собираются ли их хозяева уезжать. Насколько мне известно, весь наш дом выехал», – добавляет она.

Эвакуация

После взрывов по городу начали носиться «скорые». Военные и милиция оцепили обстрелянный район, начались поиски раненных и убитых. С каждым часом росло число жертв. Пожарные тушили дома, магазины, автомобили. Спасатели развернули пункты обогрева. Жители покидали свои дома: ехали на общественном транспорте, уцелевших машинах, шли пешком с сумками в руках. Им на помощь отправились волонтеры.

Богдан скрывает свою фамилию. По телефону рассказывает, что отправился с женой к месту обстрела сразу же, как прочитал о случившемся в Фейсбуке. «Наша цель была — помочь людям выехать. Во время сентябрьской атаки люди не могли этого сделать, случился почти транспортный коллапс. Думали, что ситуация повторится и в этот раз, но надо отдать должное городским властям, которые быстро организовались: появились дополнительные автобусы, которые вывозили людей в центр по сокращенному маршруту».

Волонтеры разгружают одеяла

В Мариуполе не было массовой истерии, километровых пробок на выезде – всего того, что пережил город во время наступления боевиков и российской армии в конце августа — первых числах сентября. Однако в магазинах скупали продукты, особенно крупы и воду.

Даже если паника и была – то недолго, говорят волонтеры. Богдан утверждает, что приехал на Восточный через час после трагедии и панических настроений не заметил: «Люди ходили замкнутые, угрюмые, не общались. Агрессии к военным вообще-то не было».

«Они не могли прийти в себя, были обескуражены. Понятно, что для тех, кто потерял близких, – это горе невосполнимо. А те, у кого разгромили дома, находились в состоянии «а что завтра, где мне жить, как мне без окон?» — говорит Анжелика Космачева, которая также отправилась помогать пострадавшим.

Чтобы помочь пострадавшим, волонтерские организации начали сбор средств на медикаменты, постельное белье для больниц, клеенки для окон, стекла, генераторы. Сразу же началось восстановление поврежденных домов и квартир, где это было возможно. К вечеру субботы Мария Подыбайло, мариупольская активистка и волонтер, сообщила, что удалось собрать более 50 тысяч гривен.

Вата неистребима

Виктория работает в одном из продуктовых магазинов на Левом берегу. Рассказывает, что те, кому удалось выехать из обстрелянного микрорайона, приходили в слезах, рассказывали о лужах крови, телах на тротуарах, но толком объяснить ничего не могли. «Местные же пенсионеры, которые ходили на референдум и кричали «Россия, Россия», во всем винят украинскую армию. Хотя был парень, сторонник «ДНР», который все же признал, что стреляли со стороны денеэровцев», – делится услышанным на работе продавщица.

«Еще пришла женщина, испуганная, в её квартире горшки с цветами разлетались в разные стороны, – добавляет Виктория. – Она не верит в официальные цифры, говорит, что погибших более ста человек, и власть умалчивает реальное число жертв. Она рассказывала, что из некоторых квартир выпадали люди. Не знаю насколько это правда».

Волонтер Анжела Тимченко, которая занималась доставкой лекарств в больницы, говорит, что жертв действительно может быть больше. Но причина в том, что по состоянию на воскресенье 41 человек все еще находился в тяжелом состоянии.

Одними из тех, кого Богдан вывез из обстрелянного жилмассива, была пророссийски настроенная семья – муж, жена, ребенок. Мужчина утверждал, что огонь велся с территории, подконтрольной украинским войскам. А его супруга в момент обстрела стояла на балконе и видела, как снаряды летели со стороны Новоазовска (Новоазовск в конце августа был захвачен боевиками, – ред.) и падали на детский сад около их дома. Но мужа не переубедило и это.

«Для них это вообще было “хи-хи, га-га, наши ребята идут нас освобождать. Но, да, плохо, что стреляли”. Не сказал бы, что они были убиты горем», – делится ощущениями Богдан.

Сторонники версии «виноваты укропы» утверждают, что обстрел был то со Старого Крыма, то с Виноградного, то с Сартаны, то с мариупольского аэропорта, где базируются украинские военные. Но подобные предположения опровергает доклад ОБСЕ, согласно которому ракеты по городу были выпущенные с территорий, подконтрольных так называемой «ДНР».

В разговорах между собой мариупольцы тоже пытаются установить, откуда же «прилетело». «Насколько нам удалось просчитать траекторию, – предполагает Елена Чернякова, – летело оттуда, где Безыменное, Широкино, а там — территория «ДНР». Но это явно не украинская армия делала».

Девушка сомневается, что у боевиков есть танки, «Грады», и считает, что обстрел – работа российских военных. Иван Буга говорит, что стреляли с востока или юго-востока: «Я почему-то склоняюсь, что стреляли из Сопино, Виноградного, где-то с той стороны. Сопино и Виноградное контролируют не боевики. А вообще не знаю, пусть это всё уже быстрее закончится».

В полдень на траурный митинг в центре Мариуполя собрались около 100 человек с украинской символикой. Где-то в это же время снова был обстрелян блокпост в районе Восточного, после чего поток покидающих свои дома мариупольцев увеличился: уезжали к друзьям в другие районы, в пансионаты, кого-то приютили совершенно чужие люди. Кто-то и вовсе уехал из города.

День после обстрела

 В воскресенье утром волонтеры продолжили помогать тем, кто остался на Восточном. Жители разрушенных квартир приезжают за вещами, убирают стекла. В больницах для раненых сдают кровь. Начала поступать помощь от народных депутатов, бизнесменов, Красного Креста и ООН.

Пункты обогрева для мариупольцев

Вечером городской голова заявил, что есть те, кто уже возвращается в свои квартиры и дома. Но ни Чернякова, ни Буга этого делать пока не планируют и не исключают, что уехали бы из города, если бы было куда.

Около шести часов вечера из Мариуполя позвонил Богдан. Рассказал последние новости: практически во всем микрорайоне дали свет, есть чай, еда; судя по горящему в окнах свету, домой вернулись где-то 20% жителей, убирают квартиры, забивают окна. «К нашему приезду начался обстрел, бахает. Стоим вот под церковью, тут прячутся люди», — рассказал волонтер.

Владимир Волощук для INSIDER