Стотысячный Славянск или Славинск – с ударением на первый слог, как говорят местные, продолжает ежедневно попадать в ведущие мировые СМИ. Но, кажется, в самом городке страсти начинают утихать, а протест идет на спад.  Курорт государственного значения, ранее известный только своим депутатом — сыном Николая Азарова, Алексеем, с перрона удивляет современным вокзалом.

Впечатление уравновешивает расположенный рядом рынок, провинциальный, крошечный, в ассортименте, как и должно быть — безвкусная керамика, молочные продукты, секонд-хенд и актуальные разговоры. «Та хай собі балакають хоч по-американські, аби все мирно було», – миролюбиво общается с торговкам пожилая молочница.

Украинская речь слышна тут повсеместно и не вызывает шока. По последним социологическим опросам, украинский язык считают родным больше 44% славянцев.

В общественном транспорте – чаще всего это пыльные старые автобусы, – слышна и другая точка зрения.

«Когда я уходила дежурить на баррикады, сын меня спрашивал: куда ты идешь, мама? – негромко рассказывает подруге высокая блондинка в очках с красной помадой. – Чтобы ты жил в другом мире, сынок».

Превращаюсь в слух, ожидая аргументов.

«Чтобы все было на доступном тебе языке…»

«А вы из Харькова? – отвлекает меня молодой парень, симпатичный, высокий, худощавый, в потертой дермантиновой куртке и грязными ногтями. – Не журналист, случайно?»

Это Дима, сам он как раз из Харькова, приехал сюда «помогать» местным. Хочет бороться с Правым сектором – хвастается, что ловил его в родном городе. Раньше работал в милиции, потом в Киеве безуспешно пытался попасть в элитные спецподразделения.

«Я за то, чтобы присоединиться к России, – смущаясь и с улыбкой говорит 27-летний искатель приключений. – Может, пойдем на кофе?»

Приходим с ним на главную площадь города, садимся на скамейке возле захваченной сепаратистами мэрии – именно тут хочет попытать нового счастья приезжий сепаратист. В рюкзаке у него камуфляжная форма.

Мгновенно возле нас появляется человек в маске и с оружием. Просит документы: «А вы не журналист, случайно?»

Последних в провинциальном городке действительно много – в основном, российские и ведущие зарубежные. Украинским тут работать сложно – повсеместно спрашивают место работы и просят показать документы. Если из Киева – может не поздоровиться.

От моего паспорта с волынской пропиской местных боевиков – все они из области, точно не русские и даже не из Крыма – отвлекает группа в несколько десятков людей. Это сотрудники горисполкома пришли требовать показать им пропавшую накануне главу города Нелю Штепу.

«Где вы удерживаете Нелю? Что с ней? Мы хотим ее увидеть», – спокойно настаивает высокий мужчина и даже снимает происходящее на планшет. Ответить вооруженные мужчины в масках не успевают. За них горячо заступаются несколько человек, преимущественно женщины: «Что вы носитесь с ней?! Зачем нападаете на людей? Они же нас защищать пришли!»– «Пусть защищают за чертой города!» В эту фразу так и просится «…за поребриком».

Недовольные местные в ответ попрекают незваных защитников и закрытыми школами и банками, и испуганными детьми, и отключенными украинскими каналами.

«Вы хотите, чтобы сюда Правый сектор пришел и убил всех вас?» – выдает главный аргумент один из бойцов. Спор заканчивается ничем и без инцидентов. Сторонники новой местной власти еще долго убеждают боевиков в своей преданности.

К вышеназванной Штепе тут относятся неоднозначно. Бывшие коллеги считают ее законно избранным мэром и волнуются за ее судьбу. А вот на баррикаде возле горотдела милиции называют предательницей.

«Она за стрижку 3 тысячи гривен платила!» – желчно отмечает одна из женщин, нарезая дешевую колбасу для местной самообороны – троих почти подростков. Из ее уст это звучит посерьезней, чем обвинение в сепаратизме или предательстве.

Баррикады возле горотдела милиции в Славянске

«Знаете, тут все почему-то уверены, что мы тут за деньги, – отмечает еще одна женщина, протягивая мне стакан с чаем. – Но это не так. У нас просто нет дороги назад. Иначе нас просто убьют. За мою голову уже десять тысяч дают», – вольно трактует она знаменитое предложение Коломойского.

Впрочем, ее настроение в городе разделяет точно не больше половины, если не меньшинство. В отличие от Крыма, 73,1% славянцев считают себя украинцами. Сейчас они напуганы «бендеровцами» и Правым сектором, чаще употребляют слова «Донецкая республика» и «референдум». Но о присоединении к России говорят не так много.

Флаг Донецкой республики на митинге в Славянске возле мэрии

Страхи славянцев охотно подогреваются из Донецка – их пугают и армией, и расстрелом, и бомбами на голову. Поэтому весь город окружен баррикадами. Честно говоря, совсем бесполезными. Пусть Славянск и возник как крепость, и ранее носил гордое имя Тор – современные укрепления города больше похожи на обычные кучи мусора: кое-как навалены шины, доски, иногда просто сухие деревья.

На блокпостах — одна, максимум две ветхие палатки, скудный паек и несколько мужчин, преимущественно очень молодых, похожих иногда на подростков. Оружие есть мало у кого из них – по большей части не очень внушительные палки и биты.

Серьезно вооруженные мужчины находятся, в основном, в пятиэтажном здании мэрии. Они даже по городу передвигаются с автоматами и пулеметами.

«Не надо этого бояться, – уговаривает лидер местных сепаратистов Вячеслав Пономарев, характерный персонаж с золотыми зубами, невысокого роста, с негромким голосом и предпочитающий камуфляжу и маске кофту «Адидас» и черную бесйболку. – Наши парни не могут целый день сидеть в одном месте. Относитесь к этому с пониманием».

Часть местных так и относится – спокойно приводит детей на близлежащие детские площадки, подсаживает малышей фотографироваться на захваченные БМД, припаркованные сепаратистами возле здания СБУ.

Местные в Славянске фотографируют своих детей с боевиками. Фото с инстаграмма maximdondyuk

«Достали уже своими баррикадами», – везущий нас молодой таксист относится к другой части славянцев. Он со всеми сторонами конфликта в хороших отношениях – работа обязывает, но в душе «бардака» не одобряет: «Выдали оружие каким-то малолеткам. Из них ни одного местного! Кто это такие вообще?!»

Кстати, не без удовольствия сообщает он, некоторые баррикады в городе уже разобрали: надоело. А может быть, и не надоело – просто массовой поддержки у радикально настроенных горожан на данный момент в Славянске нет.

«У нас только две дежурные машины, – жалуется собравшимся на вечернем митинге молодой сепаратист. – И бензина нет. И продуктов тоже. Мы просим в этом вашей помощи».

Впрочем, протестующим не хватает не только материальных ресурсов, но и главных – человеческих.

«Нас тут очень мало, особенно ночью, – обращается к людям на том же митинге пожилой активист. – Этим могут воспользоваться для антитеррористической операции. Поэтому прошу вас – приходите сюда на праздники! Мы и Пасху тут отметим».

При этом ни одного священника ни на одном мероприятии в городе замечено не было. Публичную поддержку церковь здесь, в отличие от Майдана, не демонстрирует. Да и подавляющее большинство жителей в Страстную пятницу предпочло прогуливаться с колясками, мороженым или семечками, чем прийти на митинг, которых в тот день было целых два: договариваться протестующие пока не научились даже между собой.

На первом – возле отделения милиции – вещает пожилой активист. В основном, о делах бытовых. Самая радостная весть – вот-вот придет гуманитарная помощь из России. Раздаются аплодисменты женщин и стариков. Молодежи мало. Главное задание для митингующих – поддерживать активистов и приходить дежурить на баррикады. Какая-то инициативная дама тут же начинает собирать деньги в целлофановый пакетик – на нужды «наших мальчиков».

На втором митинге возле мэрии все масштабнее. Лидер сепаратистов Вячеслав Пономарев с эффектной вооруженной охраной рассказывает о новостях. Как ни странно – всем журналистам дают свободно работать. Место прописки и работы уточнить забывают.

Местные сепаратисты на украинских БМД возле СБУ, Славянск

Исчезнувшая в четверг Неля Штепа, по словам Пономарева, находится у них и написала заявление о сложении с себя полномочий главы города.

«22 апреля, во вторник, состоится это… это, как его…» – смущаясь, пытается вспомнить Пономарев название заседания городского совета. В этот же день, обещает он, начнут работать и школы. А уже 11 мая в городе состоится референдум – о федерации и статусе языка.

«А присоединение к России?» – выкрикивает кто-то из не более двухсот собравшихся.

«Понимаете… Надо сперва со своим статусом разобраться», – отмечает Пономарев. – Идея, конечно, неплохая, но возьмет ли нас Россия? Давайте с федерализацией сначала решим».

Аплодисменты прерывает новый выкрик из толпы: «А Правый сектор в городе есть?»

«Кстати, – вместо ответа вспоминает новый славянский «лидер». – Обращайте внимание на всех подозрительных людей, не местных (мы с фотографом чуть поежились). – Особенно – на говорящих на украинском языке. Можете даже сообщать нам об этом».

В итоге, контактный телефон для таких сообщений Пономарев пообещал объявить даже в местных СМИ. Уезжаем из города тем же вечером – от сепаратистов подальше. В Донецк.

Анастасия Береза, УП