Договор о Европейском союзе был подписан 7 февраля 1992 года в городе Маастрихт, Нидерланды министрами иностранных дел и финансов 12 стран-участниц ЕС. Он оформил шедшее в течение нескольких предыдущих лет урегулирование политических и денежных систем стран еврозоны, и на базе Европейского экономического союза учредил новое геополитическое объединение.

 За 20 с лишним лет все привыкли, что 28 разных государств не просто находятся в некоем экономическом союзе, а все больше сливаются друг с другом, превращаясь в одну большую страну. Отмена границ и введение единой шенгенской визы сделали этот процесс понятным и осязаемым не только для политологов, но и для обычных людей. Однако мировой экономический кризис лишил «старушку Европу» ореола благополучия и покоя. В каком состоянии сегодня находится Евросоюз и есть ли у него ресурсы для дальнейшего развития, пытаются понять наши эксперты.

Владимир Андреенков, директор Института сравнительных социальных исследований

 — Европа объединилась, чтобы иметь возможность соревноваться с Соединенными Штатами, Китаем и Россией. В целом это объединение — позитивный процесс, и страны в других регионах — Азии, Латинской Америке — идут по тому же пути. Сейчас и мы пытаемся объединить часть стран бывшего СССР, создавая вместе с Белоруссией и Казахстаном Таможенный союз. Во всем мире страны вступают в различные коалиции, чтобы легче было конкурировать на геополитическом уровне.

«СП»: — Можно сказать, что Евросоюз стал действительно единым государством, или он остается конгломератом самостоятельных стран?

 — Нельзя ответить однозначно, потому что процесс объединения продолжается и будет продолжаться еще долго. Создаются надгосударственные конструкции; в каких-то аспектах это уже единое государство, однако сохраняется немало противоречий.

«СП»: — Давно уже слышно: «старушка Европа», конец Европы. Как вы оцениваете запас прочности и перспективы развития Евросоюза?

 — Европу можно называть как угодно, но, тем не менее, она — колыбель современного общества. Пусть сейчас кипят страсти в восточных странах, в странах Африки, но в Париже, например, всегда огромное количество туристов из Китая, из Кореи, Японии и так далее — они же не едут в Эфиопию. Сентенции о том, что Европа «умирает», совершенно наивны. Что-то стагнирует, что-то развивается — это жизнь. Перспективы у Евросоюза, безусловно, есть.

«СП»: — Неизбежный вопрос: Украина как относится к Европе?..

 — Так же, как и другие страны, граничащие с еврозоной: Россия, Молдавия, Румыния, Турция. Ситуация с Украиной — как раз показатель того, что Европа не совсем «старушка», она притягивает к себе соседей. Вместе развиваться было бы, конечно, удобнее.

Василий Колташов, руководитель Центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений

— С появлением евро завершается эпоха процветающей демократической Европы. Вместе с обменом национальных валют на евро цены поднимаются, и жители стран еврозоны теряют в реальных заработках. Это первый удар, вызвавший критическое отношение к объединению Европы. Для мировой экономики немецкая марка и французский франк слились воедино, образовав единую валюту, обеспеченную гораздо большим рынком, чем рынки Германии и Франции по отдельности. Евро и призвано было создать единый рынок для развития европейских экономик.

 Но развитие получилось весьма локальным. Все 90-е годы Восточная Европа, которая готовилась войти в Европейский союз, стагнировала. Введение евро обернулось для жителей стран еврозоны снижением уровня жизни и постепенным демонтажем социальных прав. Это для российской либеральной оппозиции Европейский союз — символ демократии и гуманизма, но не так все выглядит изнутри Союза.

«СП»: — О каких социальных правах вы говорите?

 — Политика европейской бюрократии направлена на то, чтобы снизить контроль национальных республик над экономическими процессами. Европейский центральный банк — важный инструмент регулирования рынка. С одной стороны, он проводит политику превращения евро в одну из самых конкурентоспособных резервных валют, а с другой стороны, совместно с Еврокомиссией и Международным валютным фондом удешевляет рабочую силу и демонтирует социальное государство.

 Особенно жесткой эта политика стала после 2010 года, когда выяснилось, что европейские экономики, поставленные в жесткие бюджетные правила, с ними не справляются. Огромные средства были брошены на поддержание банков. Причем надо помнить, что никто, кроме Европейского центробанка, не имеет права печатать деньги. А раньше каждое государство Европы могло за счет эмиссии денежной массы реализовывать свои социальные программы, создавать предприятия, помогающие экономическому росту.

 Иными словами, объединение Европы получилось скорее чисто финансовым, чем социально-экономическим. В сфере экономики сохранились серьезные противоречия. Кризис выявил, что Север высасывает ресурсы из Юга. Появление евро увеличило разрыв в уровне жизни между Севером и Югом. Если в «десятых» годах казалось, что идет процесс объединения Европы в единое незыблемое государство, которому противятся только так называемые «евроскептики», то уже в 2011 году мировые наблюдатели заговорили ни много ни мало о возможном разрушении Союза.

«СП»: — Почему же Европейский центробанк не пытается сбалансировать положение Севера и Юга относительно друг друга?

 — Европейский центральный банк, хозяин и повелитель евро, ни разу не направил денежную эмиссию на пользу европейских трудящихся. Он всегда служил интересам финансистов. Европа в принципе была объединена в интересах финансовых корпораций, европейских и американских.

«СП»: — Чем это можно аргументировать?

 — Страдает европейский средний и малый бизнес: сельскохозяйственные кооперативы в Греции, итальянские маленькие семейные мастерские по производству знаменитой мебели — они приносятся в жертву во время кризиса, а не немецкие, французские и бельгийские банковские группы.  И евро никто никогда не старался обвалить. Евро должен быть крепким, потому что в нем хранятся капиталы международных финансовых корпораций.