По всей видимости, криминальный передел госсобственности, созданной трудом и лишениями многих поколений советских людей, вступает в завершающую стадию. На будущий год намечено полностью или частично, безоглядно, как и прежде, распродать еще остающиеся во владении государства многие десятки тысяч предприятий. Очевидно, новая плеяда реформаторов хочет добиться, чтобы уже нынешнее поколение бывших советских людей жило в эпоху окончательной победы капитализма. Но капитализма бандитского, отбросившего страну к началу уходящего столетия.

 Однако намерения новых гайдаровцев продолжить очередной эксперимент века на живых людях отдают не простым, а изощренным авантюризмом и цинизмом, так как ресурсы страны во многом исчерпаны.   Все это мы уже проходили, о чем напоминает предлагаемое вниманию читателей интервью. Оно состоялось в марте 1995 года, и беседовал я тогда с уже бывшим в то время вице-премьером российского правительства и председателем Госкомимущества Владимиром ПОЛЕВАНОВЫМ.

А пробыл он в этих должностях, сменив в ГКИ Анатолия Чубайса, всего 70 дней. Дело в том, что обнародованные им некоторые тайны ваучеризации всей страны и его намерения прекратить разграбление госсобственности угрожали планам и благополучию как отцов номенклатурной капитализации в России, так и их «коллег» из США. Ведь неспроста в Госкомимущество в «помощь» Чубайсу были командированы 35(!) американских советников, от услуг которых Владимир Полеванов отказался. И на американские же деньги в 110 млн. долларов в Москве был создан фонд приватизации, значительную часть которого разворовали.  Интервью предназначалось для одной из московских газет, но из-за внутренней цензуры оно было опубликовано в ней со значительными купюрами. Сейчас читателям предлагается полное изложение этой беседы, содержание которой ничуть не утратило своей актуальности и сегодня.

***

Когда я пришел в Госкомимущество и пытался изменить стратегию приватизации в интересах населения страны, Чубайс заявил мне открытым текстом: «Что вы волнуетесь за этих людей? Ну, вымрет тридцать миллионов. Они не вписались в рынок. Не думайте об этом — новые вырастут».  Из интервью Владимира Полеванова

— Владимир Павлович, прошло два месяца с тех пор, как вы вынужденно покинули должность главы Госкомимущества. Изменились ли как-то ваши оценки происшедшего с экономикой страны вследствие приватизации?

 — Нет, не изменились. Ведь в своих оценках я опирался на многочисленные факты. А факты, как говорится, упрямая вещь.

— Официально одна из целей приватизации звучит как передача средств производства в частную собственность и создание класса собственников. Частная собственность в условиях конкуренции должна способствовать эффективному использованию средств производства за счет естественного отбора их владельцев. Благодаря конкуренции и свободному обращению средств производства в нормальных рыночных условиях их хозяевами становятся наиболее профессиональные, способные приумножать свои капиталы люди. А у нас сегодня эти средства сосредоточились в основном в руках некоторых торговых и финансовых структур, не способных к полномасштабному инвестированию производства. Насколько все это согласуется с декларируемым преобразованием нашей экономики в рыночную и с прочими официальными целями приватизации? Ведь два года раздела имущества по чекам не привнесли существенных инвестиций в экономику предприятий, и они разрушались без истинных хозяев.

 — Государственной программой приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации на 1992 г. намечалось семь главных целей.

 1. Формирование слоя частных собственников, содействующих созданию социально ориентированной рыночной экономики.  Если говорить формально, количественные достижения приватизации несомненны. Около 60% предприятий стали негосударственными, порядка 40 млн. человек — акционерами, в 20 субъектах Федерации приватизация практически завершена.  Но в действительности быстрый передел собственности преследовал в первую очередь не экономические, а политические цели. Поэтому акционеры не стали и не могли стать эффективными собственниками.  Общеизвестно, собственность на акции экономически реализуется участием в управлении акционерным обществом, получением дивидендов и продажей акций. Участие в управлении акционерным обществом для рядовых держателей акций невозможно, так как для этого необходим если не контрольный, то крупный (больше 10%) пакет акций. Наблюдающаяся сейчас концентрация собственности за счет скупки акций администрациями предприятий, «теневиками» и коммерческими структурами делает управление АО для основной массы работающих нереальным.

 Получение дивидендов при продолжающемся экономическом кризисе, неплатежах, убыточности предприятий также сомнительно. Ведь не более 5-10% предприятий работают прибыльно, и только их акционеры могут рассчитывать на какие-то дивиденды. Аналогичная ситуация сложилась и для акционеров чековых инвестиционных фондов (ЧИФов). Лишь примерно четверть этих фондов из 646 по итогам деятельности 1994 года начислили дивиденды своим акционерам, в основном в размере 50-70%. А ведь номиналы акций в среднем тысячерублевые. Продажа же акций выше их номинала в обстановке нынешнего экономического спада для подавляющего большинства акционеров невозможна. Следовательно, массовость собственников иллюзорна. На самом деле распоряжается и эффективно владеет собственностью незначительная часть населения. Где-то около 5%.

 2. Повышение эффективности деятельности предприятий.

 И приватизированные, и государственные предприятия работают малоэффективно, так как сама по себе смена формы собственности не могла повысить эффективности производства. Это возможно за счет замены устаревшего оборудования на новое, применения более прогрессивных технологий, повышения производительности труда, углубленных маркетинговых исследований, улучшения управления. Все это требует времени и к тому же громадных инвестиций, которых не было и нет.

 3. Социальная защита населения и развитие объектов социальной инфраструктуры за счет средств, поступивших от приватизации.  Реализованная модель приватизации дала за два года в бюджеты всех уровней лишь 1 трлн. рублей, что в два раза меньше (по курсу обмена) доходов от приватизации, полученных, к примеру, в Венгрии, хотя там продали лишь треть госсобственности, и то в течение шести лет (здесь и дальше приводится прежний денежный масштаб).

 4. Содействие стабилизации финансового положения.  Финансовое положение России не стабилизировалось. Дефицит федерального бюджета за 10 месяцев 1994 года равнялся 49,8 трлн. рублей, или 10,7 процента к ВВП, в то время как в 1993 году он составлял 6,4 процента.

 5. Создание конкурентной среды и содействие демонополизации народного хозяйства.  Цель не достигнута, так как технологически отсталое производство на большинстве отечественных предприятий не в состоянии конкурировать с более развитым западным. Во многом из-за этого выпуск продукции в машиностроительном комплексе уменьшился в 1994 г. на 45%, более чем наполовину потерян рынок товаров народного потребления. Стремление к демонополизации любой ценой значительно разрушило агропромышленный комплекс, разорвало технологические и межхозяйственные связи между предприятиями, что особенно сказалось в лесной промышленности, металлургии, радиоэлектронике, химии и др. Но при этом возрос и монополизм, так как вместо цельных предприятий-монополистов появилось множество вычлененных из них монопольных производителей промежуточной продукции и услуг.

 6. Привлечение иностранных инвестиций.  По данным Госкомстата РФ, объем иностранных инвестиций резко сократился: с 2,921 млрд. долларов США в 1993 году до примерно 1,1 млрд. долларов в 1994 году. Причем валютные инвестиции в основном направляются в добывающие отрасли промышленности при одновременном резком снижении их притока в машиностроение и строительство.

 7. Создание условий и организационных структур для расширения масштаба приватизации в 1993-1994 годах.  Система органов Госкомитета по управлению имуществом и Российского фонда федерального имущества, Федерального агентства по банкротству, чековых инвестиционных фондов создана по всей стране. Седьмая цель программы приватизации выполнена полностью.  Таким образом, из семи целей приватизации полностью реализована седьмая, частично первая и практически провалены пять остальных.

— Трудно согласиться с вашей оценкой достижения даже последней цели. Ведь условия для расширения приватизации, если иметь в виду неформальную ее сторону, так и не созданы. Что касается таких структур, как чековые инвестиционные фонды, то доверившиеся им граждане обмануты.

 — Действительно, в ходе чековой приватизации в России появились лишь институты рыночной экономики, которых не было прежде в России. Это инвестиционные фонды, в том числе чековые, холдинги, нефтяные компании, финансово-промышленные группы. Но пользы от них пока мало.  Приватизация проводилась не ради увеличения эффективности экономики, а ради самой приватизации. Доминировала политическая цель: форсированно создать широкий класс собственников для того, чтобы сделать «реформы» необратимыми.  Цели приватизации искажались некомпетентными действиями и умышленными нарушениями как в центре, так и на местах, что резко криминализировало ситуацию.

 Приватизация велась без учета менталитета российских граждан, которые одной из основных ценностей считают сильное государство. В результате обвальной приватизации российское государство оказалось серьезно ослаблено. И, надо сказать, отношение к ней подавляющей части населения страны сугубо отрицательное. Ведь не выполнено ничего из обещанного людям. И не получил по три «Волги» каждый. Наоборот. Нажитое страной десятилетиями попало в руки небольшой группы лиц. Но основная беда в том, что новые владельцы имущества в массе своей не способны им управлять: одни в силу некомпетентности, другие из-за отсутствия необходимых средств.

 Приватизация в сфере финансового капитала, торговли и бытовых услуг с точки зрения продекларированных целей также оказалась малоэффективной. Инвестиции в промышленное производство ничтожны: банкиры предпочитают «производить» деньги деньгами. Торговля и сфера услуг монопольно правят бал на внутренних рынках. К тому же сфера услуг значительно сократилась в сравнении с прежними временами. Что касается торговли, там предпочитают торговать товарами в основном импортными, способствуя тем самым сворачиванию отечественного производства, а следовательно, росту инфляции.

 Приватизация уничтожила многие технологические связи между предприятиями. Так, в авиационной промышленности оказались разделенными КБ, производство авиадвигателей и сборочное производство. В сельском хозяйстве предприятия переработки отделились от производства сельхозпродукции и монопольно диктуют свои закупочные цены, устанавливая их намного ниже рыночных. Хотя перерабатывающие предприятия создавались на средства тех же колхозов и совхозов. Сейчас многие крестьянские хозяйства вынуждены приобретать мини-заводы по переработке продукции, что требует немалых затрат. А действующие приватизированные предприятия работают не на всю мощность. И этого можно было избежать созданием и приватизацией комплексных сельхозобъединений. Примеры можно продолжить.

 В процессе приватизации акции многих предприятий за бесценок через совместные предприятия (СП) были скуплены иностранным капиталом. Это можно было скрепя сердце приветствовать, если бы новые владельцы не стремились устранить тем самым своих потенциальных конкурентов, причем при весьма малых затратах. Во многих случаях это угрожает стратегическим интересам и национальной безопасности нашей страны.

 Поступающие в Федеральную службу контрразведки (ныне ФСБ) материалы свидетельствуют о критической ситуации, складывающейся на предприятиях оборонного комплекса России, которая, по мнению специалистов, усугубляется тем, что приватизация и акционирование проводятся без учета их специфики и роли в обеспечении выполнения государственного оборонного заказа.  При приватизации предприятий оборонных отраслей промышленности иностранные компании и фирмы стремятся проникнуть в их управленческие структуры, скупая акции на чековых аукционах.

 Чтобы избежать при этом проверки со стороны ФСК, предусмотренной «Государственной программой приватизации государственных и муниципальных предприятий», они в большинстве случаев прибегают к услугам посреднических фирм, зарегистрированных в России. В тех случаях, когда предприятия российского ВПК включены в перечень объектов, не подлежащих приватизации, зарубежные предприниматели добиваются выделения из их состава структурных подразделений, которые получают статус совместных предприятий. По мнению иностранных экспертов, создание при российских оборонных фирмах даже небольших СП предоставит широкие возможности влиять на их администрации с последующим доступом к имеющимся и разрабатываемым технологиям. Например, голландская фирма «АСМ-Фико» проводит подобную тактику по отношению к ПО «Элмаш», а болгарская фирма «Пластхим» и немецкая «ЕОС2» — к ПО «Тантал».

 Отмечен повышенный интерес иностранных инвесторов к таким отраслям, как электроника, авиация, ракетостроение, атомная энергетика, выпускающим конкурентоспособную продукцию. Действуя через посредников, они пытаются взять под контроль не только отдельные предприятия, но и целые отрасли промышленности.

 Вот некоторые примеры. Фирма «Baldwin Interprises Inc.» (США) через подставную фирму АООТ «БК БРАНСВИЛ» купила более 10% акций оборонного завода «Компонент», который на 87% от общего объема выпуска продукции выполняет заказы Генштаба Вооруженных Сил и ФСК России. Уставом этого завода предусмотрено, что владение 10% акций и более дает инвестору право введения в совет директоров предприятия своего представителя. Концерн «Сименс» приобрел 20,8% акций АО «Калужский турбинный завод», связанного с разработкой и производством паротурбинных установок для атомных подводных лодок.

 Американские авиационные фирмы «Боинг» и «Сикорский», используя АО «МММ» и «Садко-аркада», через чековые аукционы скупили 28% акций Вертолетного завода им. М. Л. Миля. Цель — устранить отечественное производство авиатехники аналогичного класса как конкурента на мировом рынке. Для этого через подставную коммерческую структуру «Авиабанк» фирма «Боинг» намерена также взять под контроль АО «АВИС» (бывший Самарский авиазавод).

 Около 30% акций Московского электродного завода, куда передан НИИ «Графит», производящий стратегический графит для военного ракетостроения, принадлежит подставной российской фирме «Граникс», средства которой предоставил связанный с ЦРУ гражданин США Д. Хэйем. Под давлением американцев НИИ «Графит» отказался принимать заказы Военно-космических сил России и начинает производство изделий для США по технологии «Стелс».

 Как указали руководители разведки и контрразведки Е. Примаков и С. Степашин в письме от 26.08.94 г. «О тенденциях в политике Запада в отношении российского военно-промышленного комплекса», «в целом Запад приобрел в России столь большой объем новых технологий, что НАТО учредило для их анализа специальную программу «Информационно-технологическая совместимость информационных технологий и глобальных сетей стран блока и стран Восточной Европы». В рамках данной программы российских специалистов приглашают для классификации в соответствии с европейскими стандартами полученных из России технологий и формирования предложений по их применению».

 Анализ ситуации, складывающейся на рынке ценных бумаг оборонных отраслей промышленности, показывает, что приобретение иностранными фирмами российской собственности через посредников носит характер скрытой интервенции с целью подрыва обороноспособности и экономики страны. Нередко инофирмы для вложения в российскую экономику инвестиций выдвигают требования предоставить им достоверную и полную информацию о складывающейся общественно-политической ситуации в России, а также сведения, раскрывающие экономическое, технологическое, финансовое состояние предполагаемого объекта инвестирования. При этом передача иностранцам такой информации отнюдь не предполагает каких-либо гарантий с их стороны по безусловному открытию хотя бы кредитных линий.

 При приватизации предприятий Госкомоборонпрома серьезной проблемой является сохранение сведений, составляющих государственную тайну. На ряде акционированных объектов для экономии средств администрация сокращает режимно-секретные органы, военизированную охрану, службу противодействия иностранным техническим разведкам, закрывает узлы спецсвязи, что значительно снижает эффективность защитных мер, создает предпосылки для утечки не только технологических, но и государственных секретов. Поэтому требуются дополнительные меры по сохранению национального контроля над всеми звеньями технологического процесса разработки и производства вооружений и военной техники, прежде всего в ракетно-космической и авиационной промышленности, а также по обеспечению целостности предприятий и учреждений ВПК при их приватизации.

 Иностранные компании стремятся приобрести акции предприятий таких основополагающих для экономики России отраслей, как машиностроение, нефтегазодобыча и нефтепереработка, производство электроэнергии, водный, речной и авиационный транспорт, объекты связи. К примеру, 19% акций АО «Электросила» (г. Санкт-Петербург) приобрела фирма «Мардима» (Великобритания), 20-25% акций планирует приобрести «Сименс». Цели: вытеснение «Электросилы» с традиционных рынков сбыта, использование завода для трудоемких, неквалифицированных и малооплачиваемых операций, а основную продукцию производить на своих предприятиях и реализовывать ее под своими торговыми марками.

 Акции авиационной промышленности через подставные фирмы скупает компания «Nick corporation» (США). Ей уже удалось приобрести 30% акций предприятия «Авиазапчасть» (Москва). Специалисты консалтинговых фирм Западной Европы и США полагают, что эти «портфельные» инвестиции носят спекулятивный, краткосрочный характер. Они во многом основаны на заниженной стоимости ценных бумаг российских акционерных обществ (по сравнению с аналогичными фирмами других стран) и возможном быстром росте их котировок.

 Очевидно, в приобретении иностранным капиталом акций многих отечественных предприятий не было бы ничего плохого, если бы они продавались по рыночным ценам. Тогда бы акций добивались серьезные хозяева, с намерением развивать производство. Причем не только зарубежные, но и отечественные. Несмотря на значительный рост цен, а следовательно, и стоимости основных фондов, рыночная котировка ваучеров в период с октября 1992 г. по октябрь 1994 г. составила в среднем 12,5 тыс. рублей. Скупая и перепродавая крупные партии ваучеров, чековые инвестиционные фонды фактически обеспечили передачу за бесценок государственной собственности новым владельцам.

 В одном из недавних (от 12.09.94 г.) бюллетеней английского консультационного агентства «Независимая стратегия» («Индепендент стрейтеджи») говорится: «Большая часть основных производственных фондов России была продана в процессе приватизации за какие-то 5 млрд. долларов. Даже если считать, что их стоимость равна валовому внутреннему продукту, а в ведущих странах Запада эти фонды превышают ВВП в 2,4-2,8 раза, то для экономики России с ВВП порядка 300-400 млрд. долларов сумма, вырученная от приватизации, просто ничтожна». В связи с этим агентство рекомендует английским инвесторам не упустить шанс и принять участие в покупке акций российских предприятий, что «обещает немалую выгоду».

 500 крупнейших приватизированных предприятий России стоимостью не менее 200 млрд. долларов были фактически проданы за бесценок — за сумму около 7,2 млрд. долларов. Так, одно из крупнейших предприятий страны — автозавод имени Лихачева (Москва) со стоимостью основных фондов не менее 1 млрд. долларов — продано… за 4 млн. долларов. Здания и сооружения Московского института повышения квалификации руководящих работников и специалистов химической промышленности ориентировочной стоимостью 100 млн. долларов проданы всего за 8 млн. рублей. Подобные факты многочисленны.

 По сути произошло крупнейшее в мировой истории разбазаривание государственной собственности, что само по себе явилось одной из причин нынешнего в стране кризиса и заложило основы многочисленных будущих конфликтов в новом переделе собственности.

— Надо полагать, если бы два года назад акции продавались по нынешним правилам второго этапа приватизации (то есть на инвестиционных конкурсах) тем, кто больше вложит средств в предприятие, то тот же ЗИЛ сегодня не дышал бы на ладан? (Как известно, эти конкурсы впоследствии также оказались блефом.)

 — Это не единственный «просчет». Ведь еще до начала приватизации вследствие «шоковой терапии» предприятия лишились значительной части своих оборотных средств. Денег же у большинства новых владельцев для содержания своих предприятий просто нет. Поэтому разрушение финансовой системы, обесценивание рубля, высокие, недоступные большинству кредитные ставки, интервенция доллара и иных валют не способствуют развитию товарного производства, а следовательно, становлению новых хозяев. Можно утверждать, что приватизация, проводимая вне комплекса мер по созданию рыночной системы, стала мощным фактором дестабилизации экономики и социальной сферы. Общество поделилось на очень небольшую группу сверхбогатых, отхвативших лакомый кусок общественного пирога, и значительную часть бедных, что усилило социальную напряженность в стране.

 В развитых странах соотношение доходов 10% самых богатых и 10% самых бедных не превышает 10 к 1. У нас это соотношение составляет 27 к 1. В то время как даже в Латинской Америке оно равно 12 к 1. Хотя именно страны этой части земного шара являют классический образец взрывоопасного расслоения общества.  К началу марта нынешнего (1995) года уже 43 млн. россиян, что на 5 млн. больше, чем в январе, имели доходы ниже или на грани уровня выживания. А три четверти населения относится к категории бедных. Таким образом, раздел собственности и ее приватизация не дали обещанных результатов.

 Вместо того, чтобы озаботиться судьбами людей, правительство уже третий год пытается достичь ложных целей: устранить дефицит бюджета и снизить темпы инфляции, а не ликвидировать причины, их порождающие. У нас сегодня не защищены ни народ, ни территории, ни наш образ жизни. То есть не защищены те приоритеты, которые являются предметом постоянных забот нормальной власти, к примеру, того же правительства США. А средствами для такой защиты служат экономика и рост производства, поддержка отечественного товаропроизводителя и развитие внутреннего рынка и др.

 После первого этапа приватизации собственниками, реально управляющими имуществом, оказались теневые структуры, часть номенклатуры и директорского корпуса. Если бы приватизации не предшествовала «шоковая терапия», после которой большинство населения лишилось накоплений, спектр национальной базы российских собственников оказался бы существенно шире. Ваучеры создали лишь иллюзию заботы о людях, так как их обесценили принятыми правилами обмена на акции. И эти же правила позволили сконцентрировать основную массу ваучеров в руках сравнительно небольшой группы лиц.

 Так как цели ваучерной приватизации не достигнуты, необходимо тщательно проанализировать происшедшее в экономике, оценить результаты и найти стратегические и тактические решения, позволяющие исправить положение. А не гнать лошадей дальше по пути второго этапа. Форсировать дальнейшую приватизацию можно было бы при несомненных успехах первого этапа. Поэтому я настаивал на временном приостановлении второго этапа приватизации до принятия соответствующего закона и предлагал устранить ошибки и нарушения, допущенные при переделе собственности. При этом я не исключал в отдельных случаях и временной ренационализации предприятий, если она позволяла бы устранить ошибки и нарушения, с последующей повторной их приватизацией. Продолжение же в нынешних условиях денежного этапа приватизации, распродажа земли и средств производства, когда у большинства населения нет денег, приведет к еще большему расслоению общества. Тогда существенно увеличится и вероятность социального взрыва. Чтобы этого не произошло, людям надо вернуть их денежные средства, взятые государством взаймы и обесцененные с началом «шоковой терапии». Для этого совершенно не обязательно проводить денежную эмиссию. Государство-банкрот может ответить своим имуществом. Движимым и недвижимым. Тогда будет соблюдена хоть какая-то справедливость. В противном случае остатки гос- имущества попадут в руки все тех же немногочисленных нынешних истинных хозяев страны, а также иностранного капитала, которым сегодня невыгодно вкладывать деньги в развитие российской экономики. Именно поэтому они заняты спекулятивными продажами ее акций.

— Но предприятия без инвестиций и обновления их основных фондов разрушаются, и такие перепродажи скоро прекратятся, так как котировки акций неработающего и не приносящего дивидендов имущества стремятся к нулевым значениям. Раздел части собственности в 1,5 трлн. рублей (в ценах 1990 г.) по чекам номиналом в 10 тысяч рублей, очевидно, предполагал их обмен на равноценные акции. Но такой обмен подменили аукционной распродажей акций за чеки. При этом в среднем чек отоваривался акцией в 1 тысячу рублей. Получается, что чеки отоварены всего на 150 млрд. рублей. А куда делось остальное имущество (в ценах 1990 г.) на сумму 1,35 трлн. рублей? И почему номиналы чеков не проиндексировали согласно двум последовавшим затем переоценкам основных фондов? Это увеличило бы их цену примерно в 150 раз, то есть номинал ваучера должен был возрасти до 1,5 млн. рублей. При этом стоимость не выданного по ваучерам имущества возросла (в ценах 1994 г.) до 202,5 трлн. рублей.

 — Это имущество за бесценок было отдано небольшой группе людей, составляющих примерно 5% населения страны, которые разбогатели на первом этапе приватизации. Это те люди, о которых сказано в начале нашей беседы. Но владение имуществом без вложений и дивидендов скоро приведет к его исчезновению. Поэтому руководители многих предприятий хотят их ренационализации. Но и у государства нет нынче средств на выкуп и реанимацию своего бывшего имущества.

 К сожалению, распродажа имущества за бесценок, к тому же с нарушением интересов государства и предприятий, продолжалась и в прошлом (1994) году. Так происходило, например, с инвестиционным конкурсом Новокузнецкого алюминиевого завода. Федеральный фонд имущества, вопреки решению правительства, разрешил выплату инвестиций покупателем акций не в долларах, как предусматривалось, а в рублях, к тому же и… на протяжении четырех лет. При этом «забыли» включить в условия конкурсной продажи индексацию выплат с учетом инфляции и изменений обменного курса рубля. Мне пришлось вмешаться и отменить это незаконное решение. Подобное произошло во многом из-за бесконтрольности действий Федерального фонда имущества со стороны малочисленных местных комитетов имущества. Ведь, к примеру, в сравнительно небольшой Венгрии приватизация рассчитана на 10 лет. И то там выявилось немало нарушений, хотя приватизировали всего 30% госимущества. Поэтому новое венгерское правительство начало тщательную проверку результатов этой акции.

 У нас отсутствуют механизмы приватизации, которые обеспечивали бы получение максимальной прибыли, контроль, сохранение управления имуществом и его работоспособности и многое другое. Все это выгодно определенной группе лиц, любителям половить рыбку в мутной воде.  О том, что никто у нас не пытался объективно оценить стоимость приватизируемого имущества, косвенно свидетельствует разброс мнений в ее оценках за рубежом: от 6 млрд. до 100 млрд. долларов. Хотя по мировым меркам стоимость нашего прошлогоднего (1994 г.) ВВП составляет примерно 350 млрд. долларов. А пока такой официальной оценки нет, прибыль от продажи акций не инвестируется в экономику, а оседает в карманах частных лиц.

Это еще одна из принципиальных причин необходимости приостановить приватизацию. Приостановить до тех пор, пока по результатам инвентаризации не переоценят остатки выделенного для продажи российского имущества.  Можно утверждать, что приватизация в тех формах и теми темпами и средствами, какими она проводилась и проводится, привела страну на грань национальной катастрофы. Ведь значительная часть экономики, обретя новых хозяев, перестала действовать.

— Что, по вашему мнению, если резюмировать, необходимо предпринять, чтобы уменьшить негативные последствия приватизации?

— Я уже говорил: надо временно приостановить ее нынешний этап и одновременно усилить управление со стороны государства имуществом по остающимся у него акциям. Дальнейшая приватизация должна определяться соответствующим федеральным законом. Продавать или не продавать землю, думается, должен решать народ. На референдуме.  Сложилась парадоксальная ситуация. Правительство не может свести к нулю бюджетный дефицит и для этого заимствует деньги где только можно. А в то же время за бесценок распродает отечественным нуворишам и иностранцам акции нефтяных и газовых добывающих предприятий, приносящих бюджету большую прибыль в валюте. Если от этих доходов государство откажется, вновь придется сокращать финансирование здравоохранения, науки, культуры, образования, армии…

Если государство распродаст остатки своих акций, оно лишится последней возможности хоть как-то повлиять на структурную перестройку экономики. Ведь у него не останется никаких прав в АО. Между тем с разрушением прежней надстройки, а затем вследствие приватизации акционированные предприятия оказались фактически без макроэкономического управления, функции которого нынче утеряны. Кроме того, оказались разорванными многие технологические и хозяйственные цепочки производств.

Поэтому коммерческая деятельность сегодня нередко противоречит интересам государства и общества. Не кажется ли вам, что устранить это противоречие можно реструктуризацией экономики на макроуровне путем интеграции соответствующих государственных властных — отраслевых министерств и ведомств,- а также коммерческих и промышленных структур в рамках холдинговых компаний? При этом промышленные предприятия войдут в холдинги в виде технологических цепочек, обеспечивающих производство потребительски завершенной продукции.

 А госакции явятся вкладом государства в уставный капитал этих компаний и будут переданы в траст бывшим государственным структурам без их бюджетного финансирования. Чтобы заработать себе на хлеб, сотрудники бывших госструктур должны будут активно содействовать производству продукции и ее сбыту, получая проценты от будущей прибыли. Поэтому нынешние чиновники в холдингах станут заниматься маркетингом в масштабах страны, индикативным планированием, организацией инвестиций и комплексных поставок и многим другим, в том числе защитой интересов акционеров и государства. А Минэкономики займется макроэкономическим и межотраслевым управлением, но не директивным, а путем установления соответствующих экономических условий для товаропроизводителей.

Чтобы избежать катаклизмов, необходимо сбалансировать интересы всех слоев общества. В первую очередь материальные, уменьшив совершенно неприемлемую разницу в доходах между небольшой (около 5%) группой богатых и 43 миллионами наших сограждан, живущих за чертой или на грани нищеты. Для этого надо дать им возможность зарабатывать, ликвидировав экономический кризис. А без восстановления управляемости экономики, ее структурной перестройки, нормализации товарно-денежного обращения этого не сделать. Если в России не появится широкий класс достаточно обеспеченных собственников и наемных работников, то сработает мина социального неравенства, часовой механизм которой уже запущен.

 Структурная реорганизация экономики позволит восстановить управляемость ею. Но не централизованную. Новые интегрированные рыночные структуры — холдинговые компании, финансово-промышленные и промышленные группы — позволят распределить прежние макроэкономические функции управления и децентрализовать его. А интеграция государственных и коммерческих структур позволит проводить комплексную, сбалансированную по интересам политику.

 Такую реорганизацию надо было провести еще вчера, когда государство держало в своих руках все рычаги управления экономикой, могло маневрировать, а власти поддерживались населением страны. Но этого не сделали. В том числе при активном противодействии руководства Госкомимущества. На дверях кабинета одного из его руководителей висел даже плакат со словами о том, чтобы всяк, в него входящий, забыл о холдинге. Хотя до революции в России действовали десятки подобных компаний, в частности «Росуголь». Они объединяли акционерные предприятия и коммерческие структуры, по кооперации работавшие на производство и сбыт конечной продукции. В тот же «Росуголь» входили не только шахты и угольные склады-хранилища, но и машиностроительные заводы, производившие шахтное оборудование, фабрики для обогащения угля и пр. Сегодня у нас прежние технологические и хозяйственные связи разорваны, и все умирают поодиночке.

 Чтобы повернуть страну на путь истинных рыночных преобразований, необходимо для начала признать, что нынешняя политика привела наше общество к национальной катастрофе и требуется принципиально иной курс реформ. Люди в последний раз поверят обещаниям, если они поймут и осознают, что им будет предложено сделать. Для этого власти сами должны изменить свою психологию мышления. Они должны осознать, что одни коммерческие структуры, основная цель которых — получение максимальной прибыли, не в состоянии создать рыночную экономику и поддерживать интересы всех ее субъектов. Так же, как автомобилисты сами по себе не способны создать и поддерживать безопасность транспортного движения. Для этого необходимы ГАИ как орган регулирования и контроля, и законы, регламентирующие поведение субъектов системы.

 Что же касается кризисных явлений в экономике, то без жесткого государственного контроля и регулирования в такие смутные времена не обходилась ни одна страна в мире. Достаточно вспомнить США, когда во время кризиса 30-х годов президентом стал Франклин Рузвельт. Он ввел тогда по существу диктатуру. Первое, что он сделал,- подчинил себе банки, пригрозив им национализацией, если они откажутся придерживаться начертанного им курса. В ненадежных банках назначили государственных управляющих. Национализировали группу электростанций, питавших электроэнергией промышленность шести штатов. Были приняты чрезвычайный закон об оздоровлении промышленности, законы о регулировании зарплаты, честной конкуренции и др. Через два месяца страна поверила Рузвельту, а через пять лет США вышли из кризиса.

Подобное происходило и после второй мировой войны в Западной Германии, Японии, Южной Корее, где диктатуру в становлении экономики этих стран поддерживали оккупационные войска. Так, в Японии американское военное командование в те времена уволило 400 тысяч чиновников, работавших на прежний режим. А в Западной Германии вплоть до 1952 года немецкие власти обязаны были все свои решения в сфере экономики согласовывать с командованием оккупационных войск.

 Итоги этих действий мы видим сегодня и в российских магазинах. Только для большинства наших сограждан изобилие витринного импорта подобно музейным экспонатам. А правительство, вместо борьбы с причинами кризиса, с настойчивостью, достойной лучшего применения, безуспешно борется с его проявлениями — дефицитом бюджета и инфляцией. Как с ветряными мельницами. Хотя совершенно очевидно, что у нас сегодня не денежная инфляция — денег, наоборот, существенная нехватка,- а инфляция дефицита. Вызвана она отсталыми технологиями, изношенностью основных фондов, сворачиванием производств. При этом с ценовой инфляцией, следствием инфляции дефицита, борются отторжением от прилавков значительной части населения страны за счет снижения платежеспособного спроса.

 Незначительные инвестиции в промышленное производство приводят к его сворачиванию, снижению зарплаты, росту безработицы и в итоге к уменьшению бюджетных доходов. Поэтому страна постепенно скатывается к средневековью. Все больше людей выживает лишь за счет своих огородных участков, растет число перекупщиков. Производство продукции становится все менее привлекательным. Достаточно сравнить среднемесячную зарплату в промышленности, сельском хозяйстве и в финансовых учреждениях, во властных структурах.

 Стремясь достичь ложные с точки зрения преодоления кризиса цели, руководство страны искусственно создало катастрофический дефицит денежного обращения, приведший к сокращению товарного оборота. Поэтому значительная часть дефицитного денежного оборота покрывалась… неплатежами. И по сей день правительство упорствует, сдерживая кредитную эмиссию. А недостающие средства замещаются долларами. Мы им — нефть и газ, они нам — бумажки, превращаемые у нас в высоколиквидный «товар». Так и живем, загибаясь

— Не считаете ли вы, что приватизация в ее нынешних формах и экономических условиях является отражением фрагментарности и даже какой-то авантюрности мышления отдельных политиков и в этом смысле оказывается продолжением суверенизации республик бывшего Союза,- когда разрушили кооперационную экономическую систему, руководствуясь принципом «пусть не автомобиль, а колесо от него, но суверенное, приватизированное». Хотя совершенно очевидно, что на колесе никуда не уедешь.

 — С провозглашением три года назад суверенитета началось резкое ухудшение геополитического и экономического положения России, которое, к сожалению, в полной мере пока не учитывается ни во внешней, ни во внутренней политике страны. Ведь Россия потеряла первые два эшелона своей стратегической обороны, оставив в бывших советских приграничных республиках самое боеспособное стратегическое вооружение, средства ПВО дальнего радиуса действия. С возникновением десятка новых государств появились тысячи километров новых российских границ, пока почти не оборудованных. Их прозрачность позволила, к примеру, Эстонии стать в Европе ведущим экспортером цветных металлов, не производя ни единого их грамма.

 В некоторых суверенных государствах Содружества Россия вынуждена охранять их внешние границы. Потерял стратегическое значение Балтийский флот, а Черноморский флот разваливается. Дестабилизирует ситуацию и поток беженцев из стран СНГ.  Отказавшись от прежних приоритетов и жизненных интересов, Россия лишилась всех прежних союзников, не приобретя новых. Мы отказались при этом и от своих традиционных рынков сбыта, в том числе вооружений, которые моментально захватили другие страны, в первую очередь США. Но из-за развала экономики мы потеряли не только внешний, но и половину своего внутреннего рынка.

 Ключевая комплексная задача национальной безопасности страны — защита территории, народа, образа жизни — по сути не ставилась в полной мере и, естественно, не выполняется. Иначе говоря, в политике нашего государства отсутствует системный комплексный подход к выживанию и процветанию страны и ее народа. Поэтому и приватизация оказалась фрагментарной процедурой, внеся немалую толику в разрушение ее экономического и оборонного потенциала. В итоге безопасность России во всех ее аспектах — военном, экономическом, технологическом и прочих — оказалась настолько низкой, что это в стратегической перспективе грозит потерей суверенитета. Который, кстати, с момента его провозглашения в должной мере пока так и не проявился. Как не проявился и в остальных республиках бывшего Союза.

Ведь их экономика являлась прежде всего частью единой кооперационной системы. Ныне разрушенной. И без восстановления прежних связей ни Россия, ни остальные страны СНГ не станут суверенными в истинном смысле этого понятия. Ведь средств для создания собственного полномасштабного базиса у них нет. Поэтому все они, включая Россию, если не возобладает разум, похоже, будут продолжать превращаться в страны с колониальной экономикой. Для таких сравнительно небольших государств, как Кувейт, АОЭ, Ирак и некоторые другие, с относительно небольшим населением подобный путь развития оказывается приемлемым. Но не для России. Что мы и наблюдаем сегодня, причем с тенденциями разрушения Федерации.

…Спустя почти шесть лет

— Владимир Павлович, что бы вы могли добавить сегодня к сказанному в 1995 году?

 — Когда я пришел в Госкомимущество и пытался изменить стратегию приватизации, в том числе и для того, чтобы наши сограждане, создавшие национальное богатство, получили бы свою долю имущества и им стало лучше жить, Чубайс заявил мне открытым текстом: «Что вы волнуетесь за этих людей? Ну вымрет тридцать миллионов. Они не вписались в рынок. Не думайте об этом — новые вырастут».

 Заполучив фактически в единоличное управление электроснабжение страны, Чубайс, прикрываясь условиями рынка, похоже, начал осуществлять свою «мечту», не дожидаясь ухода людей, в первую очередь стариков и инвалидов, из жизни только от голодной смерти. Теперь обреченным помогают скорее умереть, оставляя их еще и без тепла и света. Но работа предстоит большая. Ведь Чубайс речь вел о 30 миллионах человек, которые «не вписались в рынок» В числе не вписавшихся в рынок, оказалась и недавно родившаяся в Марий Эл девочка, прожившая всего десяток минут, которую не смогли спасти врачи из-за отключенного в роддоме электричества.

— Не правда ли, все это напоминает расистскую идеологию главарей гитлеровского рейха? Разница лишь в том, что Чубайс делит людей по «полноценности» не по национальному признаку, арийцы они или нет, а исходя из их предрасположенности к рынку, разрешая дальше жить только «вписавшимся» в него. Хотя как «вписывались в рынок» избранные благодаря той же приватизации в олигархи, известно. Но ведь сам-то Анатолий Борисович, судя по его делам, никакой не рыночник.

 — Несколько лет назад Чубайс заявил, что он и его «коллеги» выбрали бандитский капитализм для России как альтернативу коммунизму. Так как выбор бандитского пути развития страны был осознанным, Чубайс фактически признал себя бандитом. Между тем, человек, не скрывающий своей сути и даже щеголяющий ею, продолжает оставаться у руля стратегически значимой системы. Сейчас по его команде отключаются целые регионы, так как нет топлива. Хотя топливо отсутствует из-за запрета Чубайсом в электроэнергетике бартерных платежей, представляющих собой разновидность клиринговых расчетов. А денежную систему страны развалили при его же активном участии. Вместе с тем, громадные суммы в РАО «ЕЭС России» тратятся почем зря. Взять хотя бы приобретение по команде Чубайса акций телекомпании REN TV, обошедшиеся, по некоторым оценкам, в 150 млн. долларов.

 Чубайс в РАО «ЕЭС России» продолжает по сути свою прежнюю многолетнюю политику развала экономики страны и провоцирования социального недовольства масс. Сегодня эти протесты направляются против нового российского президента, и к протестующим из-за отключений тепла и света уже присоединяется «человек с ружьем». Утверждаю, что под прикрытием демагогической трескотни о рынке президенту брошен вызов, но он почему-то не спешит сменить наемных управляющих компании, разрушающих национальную энергосистему.

— Что вам за 70 дней пребывания в ГКИ удалось «натворить» такого, из-за чего вас сняли, и как вас освобождали от должности? Спрашивать об этом в марте 1995 года я счел бестактным.

 — Если кратко, то удалось приостановить грабительскую распродажу предприятий алюминиевой отрасли, в чем меня всячески поддерживал тогдашний первый вице-премьер Олег Сосковец. После, как известно, отрасль почти всю распродали. Кроме того, я не позволил приватизировать Сахалинское морское пароходство, благодаря чему удалось завершить в 1995 г. северный завоз. Впоследствии пароходство стало частным, и с обеспечением северных районов начались серьезные проблемы.

 Как следовало из самого названия ГКИ, его коллективу надлежало управлять госимуществом. Однако в структуре Комитета, когда я туда пришел после Чубайса, не было ни одного подразделения по этому самому управлению. Хотя госпакет акций был тогда весьма внушительным, по нему государство почти не получало дивидендов. Между тем сотрудники ГКИ входили в советы директоров всех соответствующих акционерных обществ.  Тогда же я потребовал снизить темпы разгосударствления имущества, чтобы не превращать приватизацию в коллективизацию наоборот.

 О том, что ГКИ не управлял госсобственностью, свидетельствовал такой вопиющий факт, как отсутствие реестра российского госимущества, находящегося за рубежом. О его количестве и качестве толком не знают и по сей день, хотя, по оценкам, стоимость этого имущества достигает 100 млрд. долларов. Я распорядился начать его инвентаризацию, но сделать это не удалось.

 Не секрет, что в ГКИ командовали американские советники, которые получали зарплату из средств созданного в Москве на американские же деньги фонда приватизации. Возглавлял этот фонд скандально известный Максим Бойко. Его сотрудники под прикрытием приватизации собирали — назовем это так — конфиденциальную информацию о стратегически значимых российских предприятиях, а заодно в фонде разворовывались деньги. Из израсходованных 110 млн. долларов, средств фонда, Бойко смог отчитаться лишь за 70 млн., остальные деньги американских налогоплательщиков исчезли неведомо куда. Как известно, недавно по этому поводу в очередной раз вспыхнул скандал в Конгрессе США.

 Так как мне удалось затормозить осуществление американской программы приватизации России и обнародовать ее закулисную сторону, то это не могло остаться безнаказанным. 25 января 1995 г. на сессии МВФ должны были решать вопрос о выдаче нам первого транша из кредита в 6 млрд. долларов. Но его выдачу МВФ связывал с необходимостью дальнейшей приватизации нашей страны по прежнему гарвардскому сценарию, чему я препятствовал. Незадолго до сессии МВФ тогдашний госсекретарь США Уоррен Кристофер вызвал в Женеву своего помощника в России Андрея Козырева, исполнявшего тогда одновременно и функции российского министра иностранных дел, и потребовал убрать Полеванова из Госкомимущества. Что и было сделано 24 января. А на следующий день транш МВФ выдал.

 Судя по намерениям нынешнего правительства страны продолжить распродажу предприятий почти по прежним правилам, складывается впечатление, что в московском Белом доме ничему так и не научились. Ведь, чтобы не гробить экономику, необходимо проводить тщательную предварительную селекцию и отбор новых хозяев, способных развивать производство прежде всего в интересах работников приватизируемых предприятий, а значит, всего общества и государства.