Молодцы американцы, умеют даже самое скверное свое поражение превратить в сокрушительную победу! И где, как не в кино, этот миф раскручивать, разворачивать, наполнять саспенсными подробностями, чтобы затем вручить важному идеологическому проекту «Оскара» — как награду за заслуги перед отечеством. Но не перед искусством. 

 Между двумя этими картинами нет ничего общего. Первая — «Операция «Арго» режиссера и актера Бена Аффлека — на днях громко и пафосно была награждена «Оскаром» как лучшая лента года. Другая — «Мастер», о которой пойдет речь далее, — пока может только мечтать о подобном международном триумфе, хотя качество ее неоспоримо.

 Ну что ж, раздача «Оскаров» завершилась. Лучший фильм — «Операция «Арго». Лучший режиссер — Энг Ли (фильм «Жизнь Пи»). Лучшие актеры — Дэниел Дэй-Льюис, Дженнифер Лоуренс, Энн Хэтэуэй, Кристоф Вальц. Только был назван фильм-победитель, как церемония превратилась в какое-то невообразимое патриотическое ликование американцев. «Арго» (для нас уточняется, что это «Операция») — фильм высоких моральных качеств. О том, что каждый гражданин США на вес золота, что спасать его нужно из любой беды, что один в поле самый что ни на есть настоящий воин…

«Операция «Арго»

После такого откровенного агитпропа даже как-то неловко вспоминать шумиху вокруг Михалкова с его закатом солнца вручную. Там хотя бы изредка мелькало что-то сентиментальное, что-то человеческое. Про родственные чувства, например.

В триумфальной же картине Бена Аффлека (дай Бог ему здоровья и долгих творческих лет, но лучше бы он не получал «Оскара» за такую клюкву!) и он сам как главный персонаж, и постановка вопроса (сюжет, жанр, атмосферная завеса) настолько роботизированы, что если бы в титрах вместо имен сценариста и режиссера стояли названия каких-нибудь вычислительных программ, это было бы куда оригинальнее.

В чистом виде это маркетинговое, механистическое, политвостребованное кино. В двух словах: перед нами своевременно поднятая на щит как бы реальная политическая ситуация: на рубеже 1979—1980-х годов во время иранской революции шестеро американских дипломатов сбежали на территорию дружественного канадского государства и скрылись в доме тамошнего посла, ожидая либо смерти от руки мятежников, либо соломинки от родных госорганов. На помощь пришли супермен из ЦРУ и «хлопчик Помагай» — Голливуд.

Первая ассоциация, конечно же, — приснопамятная сатира «Хвост виляет собакой». Где все уже было сказано о мощи Голливуда, способного войну развязать и закончить.

Собственно, это главное откровение «Операции «Арго» — кинематограф как универсальное оружие при любом режиме. Эта же мысль совсем недавно занимала Квентина Тарантино в период его «Бесславных ублюдков» (помните финал?). Если людям, будь они хоть кровожадные иранцы, говорят: «Снимаем фильм!» — они поверят в это охотнее, чем, например, в группу велосипедистов или там энтомологов, отправившихся за редкими бабочками на Суматру.

И вот дипломатов благополучно вывозят из Тегерана как съемочную группу. Все ликуют. А на арене «Оскара» совершенно неожиданно появляется жена Барака Обамы Мишель (это как Путин в начале своей карьеры приветствовал со сцены КВНа) и ставит очередную зарубку на древе не только киношного мейнстрима, но и нынешнего политического курса США. Мол, вот какие фильмы нам нужны! Может, и так. Может, кино и есть тот последний форпост перед «восточной угрозой». Но согласитесь, как-то непоследовательно после сведенного на нет нестоль давнего инцидента — убийства американского посла в Ливии — пропагандировать такой фильм…

Как известно, именно этот фильм «впитал» в свою сценарную основу известную статью Джошуа Бирмена «Побег из Тегерана» и коллизии книги Тони Мендеса «Маскировки». Однако, по мнению некоторых историков, события ноября 1979 г. в Иране отражены несколько тенденциозно. Во славу хороших американских парней. Во славу мифа об американской непобедимости и в ущерб подлинному драматизму событий в период иранской революции…

В этом, правда, нет ничего оригинального. Молодцы американцы, умеют даже самое скверное свое поражение превратить в сокрушительную победу! И где, как не в кино, этот миф раскручивать, разворачивать, наполнять саспенсными подробностями, чтобы затем вручить важному идеологическому проекту «Оскара» — как награду за заслуги перед отечеством. Но не перед искусством.

Киноиндустрия в политике — это как-то естественно, но политика в киноиндустрии… Давайте посмотрим правде в глаза: захочется ли кому-нибудь даже через год (не говоря о том, чтобы через 10—20 лет) пересматривать этот до неприличия предсказуемый фильм? И ни слова о триллере, саспенсе и хваленой сцене с телефоном (вот-вот голливудские продюсеры ответят на звонок иранских таможенников)! Ну, кто-то хоть на минуту усомнился, что они не успеют поднять трубку? Да, разумеется, важно не «что», а «как». Так вот, это «как» в уже заданной хеппи-энд системе могло бы сходить не «Е2—Е4», а хоть чуточку конем.

И последнее. О художественных достоинствах «Арго». Насчет фактуры… В 70-е все-таки и бороды, и пиджаки выглядели посмешнее. Далеко ходить не надо. 1977 год, голливудская продукция «Рейд на Энтеббе» — не самый великий фильм, но крепкий образчик мейнстрима (только киношного) об одной из самых красивых и духоподъемных операций по спасению заложников.

***

Тем временем в украинском прокате вышел еще один значимый международный фильм — «Мастер» Пола Томаса Андерсона. Картина подогрела и без того горячие споры о сайентологии.

Кто-то из влиятельных американских кинокритиков увидел в фильме полную пустоту, а российские критики — наоборот, бесконечную мудрость и выяснение отношений между человеком и Богом. Андерсон объясняет не больше, чем рассказано в сюжете. Дальше — открываем и наполняем сердца сами, благо сегодня фильм в украинском прокате.

Как это часто бывает с глубоко чувствующими и амбициозными людьми, творят они то, что потом само по себе обрастает смыслами. Подозреваю, что режиссер «Мастера» все-таки довольно четко знает, о чем его фильм, но как человек умный рассказывать не собирается, скупо ограничиваясь ремаркой «про особый тип любви между мужчинами». Это и впрямь на поверхности, но звучит так же топорно, как пересказ сюжета: вернулся солдат с войны, не устроился, нашел гуру, попрактиковал с ним и… пошел своей дорогой.

Но у «Мастера» есть стиль, есть поэтика и настроение, религиозный бекграунд, делающие его произведением многомерным, а лучше сказать — бездонным и безбрежным. Как один из визуальных лейтмотивов картины — океан. Или как познание, которому недостаточно четкого определения — нужно многосмысловое «The Cause» (истоки, дело, первопричина — нет согласия, как перевести название секты, куда попадает главный герой). Да и главный ли в этой истории морячок Фредди Коуэлл, феноменально сыгранный Хоакином Фениксом? Может, это всего лишь дух Мастера, его двойник, и речь совсем не о синдроме послевоенного потерянного поколения, а о сражении предводителя секты Ланкастера Додда (Филипп Сеймур Хоффман) за собственное боголепие?

Андерсона называют новым Кубриком, делая экивоки «Космической Одиссее» и забывая о кошмарной неровности и полярности классика. Действительно, если с чем и сравнивать ритмическую поступь «Мастера», то с «Одиссеей 2001». Да и пространство фильма, пусть четко очерченное временем и местом (Америка 50-х), озвученное романтическими хитами тех лет, — невесомое, размытое, сумеречное. Эдакая щель между мирами, где зависает Фредди Коуэлл. Зависает наглядно — в символическом широкоформатном кадре, свесившись с борта корабля. Головой в море — сердцем в небо. Посреди пенящихся волн. Там, где Данте, например, находил место чистилищу. Для меня действие «Мастера» именно там и происходит, а потому не стоит искать здесь конкретику. Это фильм-сон — эпичный и величественный, проплывающий перед глазами, словно корабль-призрак.

«Если у глаз нет дна, они видят больше», — сказано в романе «Мудрая кровь» американской писательницы Фланери О’Коннор, ревностной католички, безусловно верившей в чистилище. Черную иронию ее рассказов любят и откровенно эксплуатируют братья Коэны. После просмотра «Мастера» меня не покидает уверенность, что в Голливуде есть еще один ее поклонник — Пол Томас Андерсон.

Правда, он выбрал предметом любви самое странное и нечитабельное произведение, но если кто-то осилит «Мудрую кровь», то сможет убедиться в общности не только сюжетной, но также идейной и атмосферной. «Мастер», как и проза О’Коннор, выражает особый тип американской депрессии, подвергающей ломке плоть (достаточно взглянуть на выбранную Хоакином Фениксом пластику героя и выданную в нагрузку Андерсоном сексуальную неудовлетворенность) и сомнению то, что свято. Но «мудрая кровь» за тебя знает, что делать. Доверься, расслабься, успокойся… у самого синего моря.

Ольга Клингенберг, http://gazeta.zn.ua